– Я желаю тебе счастья. – Дан Марк кое-как взял себя в руки. Это же его дочь? Ну да… странно как-то ее бояться… даже неправильно.

– Ты действительно не хочешь поехать ко двору?

– Нет. Не хочу. Ты дала позволение Энрико, нам вполне неплохо здесь. Охота, леса, поля…

Адриенна кивнула.

Дала.

Энрико Делука получил разрешение, а поскольку охотником он был хорошим, то никогда не забывал о брачных сезонах и прочем…

Убийство ради убийства?

Нет, это не для него. Но вот уменьшить численность тех же волков, завалить медведя-шатуна, проредить обнаглевших зайцев или уничтожить бешеную собаку…

У охотников тоже много дел. И дан Марк нашел себе хорошее занятие. Все лучше, чем по продажной девке страдать.

Кстати – тело так и не нашли, к большой радости Адриенны. Хорошее она болото подобрала, глубокое…

– Я не оставлю СибЛевран вам, отец. Но жить вы здесь сможете, сколько вам будет угодно.

– Сколько будет угодно новой хозяйке.

– Она моя подруга. И все поймет правильно.

– Надеюсь. Я могу идти?

– Да, – Адриенна горестно смотрела вслед отцу.

Вот так… своего эданна Сусанна добилась. Или эданна Франческа?

Они были семьей, а теперь ИХ уже нет. Когда они прошлый раз ехали в столицу, отец любил Адриенну и готов был жизнь положить за нее. А она – за него.

А сейчас…

Сейчас темнота. И пустота.

Это не смерть. Но ведь и близкого человека Адриенна лишилась. Может ли она подвергать остальных такой же опасности?

Ответ один.

Нет. Конечно же – нет!

Она поедет одна, в сопровождении только гвардейцев. И никого с собой не возьмет. И будет строить свою жизнь с нуля.

Прабабка в столице, она подскажет и поможет… хотя бы советом. Чутье тоже от Адриенны никуда не денется. Так что еще надо?

Немножко везения.

Или очень, очень много везения… Адриенна и сама не понимала, что плачет.

Даже если она сюда вернется, это будет уже другая Адриенна. Совсем другая.

Прощай, СибЛевран.

Прощай, мое детство…

– Милый, я ТАК тебе сочувствую!

В проникновенных интонациях эданна Франческа поднаторела за последние десять лет, могла бы и кого другого поучить. Его высочество растекся киселем.

А что?

Он не достоин сочувствия?

Он-то его и достоин!

Сначала… это… проклятие, потом любовница умирает во время родов… и ладно бы – одна! Так ведь с ребенком! С его, доношенным, только родить осталось – так и с этим справиться не смогла, дура!

Ладно.

Сходил он посмотреть, чего там доносили и не родили. Вышел, протошнился в уголочке и понял, что да. Проклятие – оно работает.

Теперь отец умирает. Ы‑ы‑ы‑ы‑ы‑ы‑ы‑ы‑ы…

Это – не повод для трагедии?

Напомнить потенциальному Филиппо Четвертому о том, что, на минуточку, он – принц, не голодает, не мечется в поисках пропитания, не… не… не…

Да много чего – не. Любой крестьянин бы ему не посочувствовал, а у виска покрутил. Ты чего – рехнулся, дан? У тебя столько всего есть, а ты еще и плачешься? Тьфу, дурак.

И, если честно, эданна Франческа недалеко от того крестьянина ушла. Потому что примерно так и думала. Чего б не радоваться жизни? Вот дурак-то!

У тебя же самое главное есть!

Власть!!!

А ты?

А, что тут объяснять, все равно не поймет ничего, еще и страдать будет, и обидится. А потому… эданна Ческа нацепила на лицо самую-самую сочувственную улыбочку и принялась убеждать его высочество, что все образуется.

Надо только молиться, и Господь милостив…

Поэтому следующая фраза любовника на нее упала как топор палача.

– Ческа, тебе придется хотя бы на несколько месяцев уехать из столицы. Отец настаивает…

– ЧТО!? – возопила эданна. Куда и сочувствие делось?

Принц потупился, хотя вины он за собой не ощущал. А что? Он принц, скоро вообще королем будет, его подданные – его воля. Что прикажет, то и будет! А он может и приказать… вообще! Ладно, он еще чуточку потерпит, все же это его любимая женщина. Но слушаться она его обязана! А как иначе, если он ее любит?