– Трубки я с собой взял, поработать дома. Бывает иногда.

– А зеркало?

– Черт бы его разбил! – от всей души огрызнулся мастер Гаттини. – Знаете что, дана…

– Тот черт, который, по преданиям, унес мастера Сальвадори? – уточнила Мия. – Вот такой?

И поменяла лицо.

А что?

Черт так черт! Нос пятачком, уши торчком, рыло в шерсти, глаза красные, зубы длинные и оскаленные… да-да, так они в молитвенниках и изображались!

Ну а священникам виднее, кого они там гоняют! Мия вот ни разу чертей не видела! Но если церковь такое изображение одобрила, наверное, они в курсе дел?

Не с потолка ж оно взято?

Мастер всхлипнул, икнул и упал в обморок. То есть побелел и сполз со стула. Мия тут же втянула рыло и принялась хлопать мастера по щекам. Не переборщила?

Да вроде как нет. Не должна…

А сейчас бы мастер послал ее куда подальше, пришлось бы долго ругаться, скандалить… нет, ей такого не надо. Ей надо четкий ответ на ее вопросы. Без утайки и без лишних увиливаний.

Мастер открыл глаза, всхлипнул…

– Это… это… оно…

– Мастер, вам что-то показалось? – как можно более участливым тоном спросила Мия. – Да вы сядьте, я ж вас не подниму, вы тяжелый…

Мастер оперся на девичье плечо, кое-как опустился обратно в кресло.

– Вы простите, что я к вам с этим зеркалом. Но все же реликвия, работа мастера Сальвадори… а вдруг украдено? Вы про лакея сказали…

Мастер Гаттини покачал головой:

– Пользуйтесь спокойно, дана. Я никаких претензий иметь не буду, не нужно мне это зеркало. Сто лет бы его еще не видеть.

– Но вы что-то о нем знаете. Правильно, мастер? Расскажите, пожалуйста…

Мастер закрыл лицо руками:

– Не могу.

– Вам вот уже всякая чудь мерещится… А потом что будет? Когда совесть нечиста…

– Моя-то чиста, – вздохнул мастер. И рукой махнул: – Ладно, дана. Это зеркало матери моей покойной супруги подарил потомок мастера Сальвадори.

Мия даже рот открыла:

– Ваша супруга родом с Линдано?

– Нет, дана. Вы же в курсе, что мастер Сальвадори пропал без вести?

– Да.

– Это неправда. Каким-то образом он выбрался с Линдано. Он прожил долгую жизнь, как человек, он оставил потомство, хотя и не особенно многочисленное…

– Да?

– Дана, вы уж мне поверьте. Не знаю, как там было и что… теща супруге только перед смертью правду открыла. И зеркало подарила. Сказала, что оно показывает порождения тьмы.

– Интересно…

– Вам-то оно ни к чему. – Мастер смотрел и на крестик, который виднелся на шее Мии, и на то, как она спокойно вертит в руках серебряное зеркало. – Да и супруга моя, упокой Господь ее душу, подробностей не знала. Но навроде как мастер умудрился сбежать с Линдано, заключив договор с Тем Самым… вы поняли.

– Допустим?

– На материке женился, стал даном, прожил долгую жизнь, ну и потомство оставил.

– Ваша теща не называла имен и фамилий?

– Нет, дана.

– А откуда она была родом? И как ее звали?

– Октавия Росса, дана. Из Энурии.

– Из какой ее части? – дотошно уточнила Мия.

– Из южной части провинции.

Конечно, так просто Мия не отстала от мастера. И долго еще выпытывала все, что он знает о теще, о супруге, что она говорила, чего не говорила…

Куда ж ты, наивный, денешься? Мие надо? Она тебе под шкуру влезет, но своего добьется! Она бы и супругу мастера расспросила, но вот беда – та умерла во время эпидемии.

Но теперь-то ей надо было попасть в Энурию! И разобраться, кто там потомки мастера Сальвадори.

А в чертей, бесов и прочих, кого там не надо поминать к ночи, она совершенно не верила. Ее вот тоже… увидишь – упадешь. Только что на мастере проверила.

И кстати… она бы с Линдано выбралась. Наверное…

А если мастер Сальвадори той же природы, что и она?