– Я тебя провожу, а сам останусь, – вздохнул Пушок. – У мамы крыло сломано. Она мне по секрету призналась. Потому-то и случился весь этот фарс с выборами старейшины. Ей нужно сохранить влияние в племени, а калеку слушать никто не станет. Начнутся разброд и шатание. Они же те еще бестолковые пушистики, Тай. Хуже наших, дивнозёрских диких коловерш… я думаю, что мог бы научить их смелости, вывести, так сказать, из тьмы средневековья. Но на это понадобится время…

Ага, вот, значит, в чем была вторая причина, почему Соль не хотела их отпускать.

– То есть ты пока будешь чем-то вроде подсадной утки, а заправлять всем продолжит мать? – Тайка покачала головой. – Прости, но это глупая затея. Правда рано или поздно выплывет наружу, и вам обоим хвосты надерут.

– Ну, не факт… Я постараюсь стать хорошим лидером, чтобы мама и остальные могли мною гордиться, – Пушок поежился: перспектива утраты хвоста его явно не прельщала. – Я просто хочу, чтобы у всех было все хорошо.

– Скажи честно, – Тайка тряхнула его, чтобы мозги на место встали. – Всем добра – это понятно. А тебе-то самому чего хочется?

Коловерша огляделся и, убедившись, что их никто не подслушивает, зафырчал вполголоса:

– Ты не подумай, что я жалуюсь. Вообще-то я очень рад снова встретить маму. И друзей детства. И даже Тучку-вонючку. Столько лет мечтал об этом – и вот, сбылось! Брат у меня тоже клевый – ты не смотри, что лопух, он просто маленький еще. Но мне как-то не улыбается полжизни под землёй прятаться. Особенно когда вы со дня на день отправитесь в Навь. Я ж с ума сойду! Но есть мои желания, а есть – долг перед семьей. Эх, была бы мама здорова, тогда другое дело…

Тайка взирала на Пушка с неприкрытым восхищением. Они с Никифором коловершу эгоистом считали, а он вон какой оказался. Только оставлять его тут нельзя: захиреет, сам себе хвост от скуки выщипает. Но мама есть мама. Тайка свою ни за что бы не бросила, а ведь у той тоже был сложный характер…

И тут ее осенило:

– Послушай, а что если крыло еще можно вылечить? Твои сородичи вчера Вьюжку потрепали, а сегодня на нем уже ни царапинки не было. Если Яромир его подлатал, значит, и твоей маме помочь сможет.

Пушок, захлопав крыльями, просиял:

– Тая, ты гений! Она, конечно, будет сопротивляться, типа: «Фу, двуногий, руки убери». Но мы же с тобой ее уговорим, правда?

– Конечно, – Тайка пригладила непослушный хохолок на рыжей макушке. – А будет артачиться, Лиса позовем. Он кого хочешь уболтает.

– Да тут все в обморок попадают, если узнают, чей он сын, – фыркнул Пушок. – Ты лучше о нем не упоминай. Пусть это будет план на самый крайний случай.

Тут скрипнула плетеная дверца, и обсуждения пришлось свернуть: Соль с Солнышком вернулись. Последний, похоже, получил хорошую трепку и теперь прижимал покрасневшие уши.

– Не нашли? – Тайке не требовался ответ, она все поняла по раздосадованному коловершьему взгляду. – Ну все, теперь ждите гостей.

А Пушок сложил лапки, состроил умильную мордочку, ну в точности как котик из «Шрека», и протянул:

– Ма-ам, прошу, выслушай нас. Мы придумали отличный план и можем вылечить твое крыло.

– Ну и зачем ты ей разболтал? – прошипела Соль. – Сынок, я же просила! Р-р-р! С тех пор как мы тебя встретили, все пошло наперекосяк. Уж лучше бы Солнышко тебя вовсе не находил!

– Ах в-вот как? – У Пушка дрогнул голос.

И тут Тайка не выдержала:

– Простите, но это свинство! Нельзя такое говорить родному сыну. Он тут всем готов пожертвовать ради вас, а вы… да вы его просто не заслуживаете!

– Я его мать! – Соль ощерила пасть.