– Стой, друзья, дадим соседям проехать! – крикнул он, перестав размахивать киркой.

Тогда остальные, прервав работу, окружили нас и стали помогать старой лошади, подталкивая колеса экипажа по раскопанной дороге. Затем, как люди, увлеченные интересным делом, они поспешили вернуться на места, с улыбкой пожелав нам счастливого пути. И едва мы успели отъехать, как позади нас вновь зазвенели удары кирок. Дик повернулся, посмотрел на них через плечо и сказал:

– Им сегодня повезло: погода прекрасная, чтобы состязаться, кто больше перекопает за один час. И я вижу, что эти молодцы хорошо знают свое дело. Для такой работы нужна не только сила. Верно я говорю, гость?

– Думаю, что да, – ответил я, – но, по правде сказать, к подобной работе я никогда не прикладывал рук.

– Неужели? – сочувственным тоном сказал Дик. – Жаль! Эта работа полезна для развития мускулов, и мне она по сердцу. Хотя надо признать, что во вторую неделю она приятнее, чем в первую! Не могу сказать, что я в ней особенно ловок. Когда я работал, товарищи обычно подтрунивали надо мной. Помню, они припевали: «Замахнись повыше! Поклонись пониже!»

– Такая работа не шутка, – заметил я.

– Эх, – сказал Дик, – когда дело ладится и с тобой веселые товарищи, все кажется шуткой! Чувствуешь себя таким счастливым!

И я опять промолчал и задумался.

Мы свернули на живописную узкую дорогу. Ветви старых платанов почти скрещивались над нашими головами. За деревьями виднелись низкие дома, расположенные близко друг от друга.

– Лонг-Акр[43], – сказал Дик. – Очевидно, когда-то здесь было возделанное поле. Как странно, что места так меняются и сохраняют старые названия. Посмотрите, как тесно стоят дома, и все-таки люди продолжают здесь строиться.

– Да, – сказал старик, – но, кажется, поле было застроено еще в первой половине девятнадцатого века. Я слышал, что именно здесь было самое густое население города. Однако мне нужно сойти, соседи! Я должен навестить друга, который живет в садах за Лонг-Акром. Прощайте, счастливого пути!

С этими словами он выпрыгнул из экипажа и зашагал бодро, как молодой человек.

– Сколько, по-вашему, ему лет? – спросил я Дика, когда старик скрылся из виду.

Несомненно, он был очень стар, но казался крепким и стойким, как древний дуб. Таких стариков я не привык встречать.

– Пожалуй, лет девяносто, – сказал Дик.

– Как долговечны у вас люди! – заметил я.

– Да, – ответил Дик, – конечно, мы превзошли семидесятилетний предел, установленный в Книге притчей. Но эта книга написана в Сирии, жаркой, сухой стране, где люди проходят жизненный путь быстрее, чем в нашем умеренном климате. Однако, я думаю, никакие сроки не имеют значения, пока человек здоров и счастлив тем, что он жив. А теперь, гость, мы находимся уже близко к дому моего родича, так что остальные вопросы вам лучше приберечь для него.

Я кивнул в знак согласия. Мы повернули влево и начали спускаться по пологому склону между двумя роскошными садами, где благоухали розы. Здесь когда-то пролегала улица, называемая Эндел-стрит. Подвигаясь вперед, Дик на минуту придержал лошадь, когда мы пересекли длинную и прямую улицу с редко разбросанными домами, и, показав рукой вправо и влево, пояснил:

– В ту сторону идет Холборн[44], а в эту – Оксфорд-роуд[45]. Здесь когда-то была важная часть густонаселенного города, разросшегося за пределы старого римского и средневекового поселения. Многие средневековые феодалы, говорят, владели большими особняками по обеим сторонам Холборна. Вы помните дом епископа Илийского, упомянутый в пьесе Шекспира «Ричард Третий»? До сих пор сохранились развалины этого дома. Однако дорога теперь, когда от древнего города с его валами ничего не осталось, уже не играет своей прежней роли.