– Картриджи, еда, блоки интеллекта, энергоячейки – ты все это хочешь оставить? Без еды не прожить ни нам, ни тем, кого мы найдем; блоки интеллекта – это наше будущее, без них нам не оживить сложные машины; энергоячейки – это пища дронов, самое сильное наше оружие и прочее-прочее. Посмотри назад: у нас осталось всего девять дронов, и самые мощные из них тащат регенераторы. О картриджах с редкими элементами для копиров вообще молчу. Разве не помнишь мои рассказы? Как мы долго и нудно добывали для них сырье.

– Извини. Помню.

– Даже если бросим регенератор, не уверен, что машины выдержат остаток пути по этой грязи. Одну потерять еще ладно, потеряем две, придется бросать добро прямо в эту жижу. А регенератор можно оставить здесь, на холмике, и потом за ним вернуться. Ничего ему не сделается. В этих краях даже тварей нет, его никто не повредит.

– Я уже извинилась. Хорошо, согласна: оставим один регенератор. И еще можно попробовать что-то на Эхнатона погрузить.

Боевой дрон, услышав свое имя, шустро подлетел и, описывая вокруг холмика круги малого радиуса, прогудел:

– Эхнатон две тысячи сто четырнадцать дробь сорок три продолжает выполнять боевой долг. Состояние систем удовлетворительное. Готов к атаке и обороне.

– Нет, Ти, наш краб пойдет налегке. Танки грязи не боятся, но и телеги с навозом не таскают.

– А что такое танки?

Предсказания Коса далеко не всегда сбывались, но в этот раз он ни на каплю не ошибся. На другой день, задолго до вечера, далеко впереди Либерий разглядел что-то новое, выбивающееся за рамки опостылевшего однообразия: изменение цвета равнины. Влад, оставив караван, отправился в разведку на Эхнатоне. Боевой дрон, не будучи обременен тихоходными гражданскими собратьями, полетел так, что пришлось придерживать шапку.

Если раньше даже единичные травинки на серой грязи были нечастым явлением, то чем дальше продвигался Эхнатон, тем больше их попадалось. И не единичных, а приличных пучков, а затем и небольшие полянки начали встречаться. Правда, ставить на них ногу Влад бы поостерегся, но все равно признаки были перспективные.

Вскоре дрон донес пассажира до местности, где серой корки на подсохшей грязи вообще не наблюдалось. Тощий дерн затягивал песок, там и сям прорывающийся желтоватыми проплешинами, далеко впереди виднелись группки невысоких деревьев, только начавших зеленеть.

Рискнув спуститься, Влад убедился, что почва твердая. Присел, вырвал клочок тонкого дерна, набрал горсть песка, поднес к глазам. Мельчайшие обломки ракушек, вон среди них что-то вроде крохотного стеклышка блеснуло. Или это просто кусочек прозрачного минерала? В любом случае по этой почве дроны промчатся если не с ветерком, то без надрыва своих двигательных установок, починить которые не всегда получалось даже с помощью копира. Слева тянутся заросли сухого прошлогоднего тростника, кое-где среди них зеленеют молодые побеги. Там, наверное, влажная почва или даже болотце. Но в любом случае не токсичная безжизненная грязь, убивающая обувь и технику, да и никто не станет переть через такие места напрямик, если их можно объехать.

Кос и правда не ошибся с выбором направления.

Не считая Эхнатона, на твердую землю выбрались всего восемь дронов, один все же пришлось бросить прошлым вечером. Это примерно двадцать процентов от первоначального количества. А ведь путешествие еще не закончено, да и неизвестно, есть ли у него вообще конец.

Едва грязь осталась позади, как устроили привал на ночь. Двигаться дальше побоялись: темнота вот-вот спустится, вдруг на шум сбегутся здешние твари. За последние дни от них успели отвыкнуть. Влад специально обошел окрестности, изучая следы на песке, и, хотя не заметил ничего подозрительного, расслабляться не стал.