Очередной обнаруженный десяток пожелтевших листов-"дезертиров" был из аж тысяча четыреста восемьдесят второго года. Вот это да! Я стала аккуратно разделять склеившиеся листы, пахнущие пылью и неожиданно хвоей. Впрочем, надо отметить, что почерк студенток тридцатитрёхлетней давности был гораздо лучше почерка моих современниц. Интересно, с чем это связано? И связано ли? Реджесу лет сорок, но почерк у него ужасный, тогда как у Эймери... Старательно отгоняя от себя мысли об Эймери, я принялась бережно раскладывать доисторические письмена – заявление с просьбой о досрочной сдаче экзаменов, заявление об академическом отпуске, а вот это – о посещении закрытой секции библиотеки...

Я замерла. Вчиталась в ровные, словно по линейке выписанные буквы. Сухая официальная просьба от некой малье Сиры Лардос разрешить выдачу книги "Дефекты дара" Р. Карэйна. И две подписи: директрисы, не малье Лестор, конечно, а её далёкой предшественницы, и нашей леди Фрагис – её-то закорючки я ни с чем не спутаю. Впрочем, возможно, данная книга не имеет никакого отношения к скверным дарам. Мало ли что тут имелось в виду... В сущности, я знаю ещё так мало!

Я постояла пару минут, прожигая глазами ни в чём не повинный лист – пока мне действительно не показалось, что уголок начал дымиться. Схватила с директорского стола чернильницу из бронзы и зелёного мрамора – в её донышке было небольшое углубление-тайничок, куда малье Лестор обычно клала ключ от примыкающей к директорскому кабинету кладовой, выполняющей функцию склада-архива. Стальная космея, а если она меня застукает?

Ну, застукает и застукает. Похлопаю глазами, сделаю лицо дурочки – когда-то Аннет заставляла меня его отрабатывать, уверяя, что каждая уважающая себя малье должна уметь в нужный момент вовремя притвориться дурой. Скажу, что услышала какой-то подозрительный шум или унюхала дым из замочной скважины, может быть, даже заплачу…

К счастью, в былые годы порядок в документах имел место быть непогрешимый, во всяком случае, я довольно быстро отыскала нужный мне год. Сама не зная, что ищу, стала торопливо пролистывать стопки документов, и примерно через полчаса удача мне улыбнулась. Кривенько так, одним уголком губ, но всё же: тема выпускной работы малье Лардос звучала как "Проблема интеграции дефектного дара в мир".

…Ну и что дальше?

Здесь – только заявления. Очень сомневаюсь, что директриса даст мне допуск к тексту этой работы, хотя, спрашивается, зачем писать дипломное сочинение, если потом никто не сможет его прочитать? Но наша малье Сандрин явно являлась идейной сторонницей сенатора Крайтона и его политики, а тема моей работы ничего общего с "дефектным даром" не имела. Стальная космея, зачем я...

Взгляд сам собой зацепился за строчки под лаконичным названием: научная наставница: м-е Д. Ставриль. Научный консультант: м-к Л. Сиора.

Сиора?! Лаурис Сиора?

А почему бы и нет. Даже Эймери говорил мне о научных изысканиях мужа моей соседки по Флоттервилю, имеющих отношение к скверноодарённым, благодаря одному из которых он получил дополнительные двенадцать лет жизни, но...

В основном кабинете хлопнула дверь, и я торопливо запихнула документы и папки на место. Выглянула из хранилища, старательно делая то-самое-лицо-дурочки. Как оказалось – зря.

В дверном проёме стояла вовсе не директриса, чьё появление сейчас было бы не уместнее раннего возвращения мужа к неверной жене, а моя боевая соседка Леа.

Вот только лицо у неё было непривычно отчаянное и – я не поверила бы, если бы сама не увидела – заплаканное.