После следующего занятия по лайгону «мальёка Флотариса» не менее двух десятков юных малье с энтузиазмом подняли руки, демонстрируя ярое желание продолжить увлекательную беседу о построении ряда зубодробительных грамматических конструкций этого мёртвого искусственного языка, на который никто не мог натравить какого-нибудь лингвистического некроманта, дабы упокоить его уже наконец с миром. Эймери, явно не ожидавший подобного тотального рвения к учёбе, несколько растерялся, но быстро совладал с собой, улыбнулся – и это была хорошая улыбка, его, та самая. Огляделся, словно был не на занятии, а на балу, выбирая партнёршу по танцу.

- Малье Делайн, я оценил глубину ваших знаний по своему предмету, и это не может не радовать, хоть здесь и нет моей заслуги. У меня есть к вам одно предложение… вы сможете задержаться после занятия?

- Я?! Но… Да. Да. Разумеется! - сегодня Дел была какая-то задумчивая и непривычно молчаливая, я отметила это, но спрашивать ни о чём не стала, погружённая в собственные невесёлые мысли. Вот только от вопроса Эймери она вздрогнула и как-то вся вспыхнула, принялась накручивать на пальцы пряди волос. Бросила на меня короткий то ли испуганный, то ли виноватый взгляд.

Теперь пришла моя очередь выходить, а её – оставаться. Краем глаза, прежде чем закрыть двери, я увидела, как Эймери подходит к Делайн. Близко, очень близко. Куда ближе, чем ко мне в прошлый раз.

Куда ближе, чем полагается преподавателю подходить к ученице или незаинтересованному в девушке мужчине. И мне, чужой невесте, не должно было быть до этого никакого дела.

3. Глава 2. Факультатив по главтону

Несмотря на несомненный интерес студенческой части КИЛ к новому преподавателю, «мужественному и в то же время утончённому» (скрип моих зубов, должно быть, слышали даже в КБД), записываться на факультатив по главтону желающих не нашлось. Во-первых, до конца учёбы оставалось два с половиной месяца, и их нужно было посвятить подготовке к экзаменам, во-вторых, нам вполне хватало «скульптуры тела» и танцев. В-третьих, прогрессивность Айваны всё-таки не распространялась ещё так далеко, чтобы юные малье и мальи жаждали обучаться боевому искусству с какой-то кротовой палкой, простите, шестом. Но в любом случае я не смела и рассчитывать на то, что ранним воскресным утром окажусь в спортивном зале, тёмном и прохладном, в полном одиночестве. Правда, у меня были мягкие и тёплые спортивные брюки и приличествующая случаю свободная туника до колен, но всё же я чувствовала совершенно зимнюю ещё зябкость.

Впрочем, виновато в том было волнение. В этот момент я даже пожалела, что со мной нет Делайн. Подруга идти на факультатив категорически отказалась, хотя со спортом дружила гораздо крепче меня, и я не знала, что и думать. Её первоначальный интерес к Эймери после их первого индивидуального разговора сменился тщательно маскируемым смятением. Как будто он проявил ответный интерес, к которому Делайн совсем не была готова.

Как бы оно ни было на самом деле, я не хотела осуждать Эймери.

Что бы делала я, если бы мне оставалось жить три месяца? Металась бы в ужасе, тратя драгоценные минуты на боль и отчаяние, или попыталась бы взять от жизни всё, что успею? Съездить в Бранницу к морю, встретить рассвет на берегу Лурдовского ущелья, напиться так, чтобы на ногах не стоять.... Я вспоминала, как мы целовались с Эймери в его домике, и закусывала губу так, чтобы боль отрезвила. А если он сказал правду, и дело было вовсе не в том, что я была ему нужна, если он просто хотел любую доступную женщину, просто потому, что был уже взрослым, потому, что время уходило, и можно было наплевать на рамки приличий?