Таня выжидательно, рассчитывая на похвалу, взглянула на отчима. Однако тот молчал. Бесстрастно дымил своим вонючим «Опалом».

И тогда девушка выложила свой последний козырь:

– А главное… главное – я вспомнила про какао Ван Гуттена.

Тут уж ей отчима поразить удалось.

– Про что? – поднял бровь полковник.

– Историю рекламы надо знать. Или хотя бы раннего Маяковского читать, – назидательно произнесла падчерица. И ехидненько так закончила: – Известный любому широко образованному человеку факт. В 1910 году преступник, приговоренный к казни, прокричал с эшафота: «Покупайте какао Ван Гуттена!» На следующий день эта фамилия попала во все газеты, и товар пошел нарасхват… Вот я и подумала: Стив – он, во‑первых, только что университет окончил, причем по специальности «реклама». И ему сей факт наверняка прекрасно известен. А во‑вторых, это его первый ролик, и он явно всеми фибрами своей американской душонки мечтал немедленно прославиться. Чтоб о нем заговорили как о гениальном сценаристе, а не просто как о племяннике богатого дяди. Но таланта-то, прославиться, не имелось, вот и решил кровью к себе внимание привлечь.

– Версия, безусловно, красивая, – сдержанно похвалил полковник.

– Да я и сама понимаю, что красивая. Только бездоказательная, – ворчливо откликнулась падчерица. И лукаво улыбнулась: – Но я ведь не мент, чтоб доказательства собирать! В общем, я лейтенанту свои соображения выложила… Он на меня, конечно, как на безумную посмотрел – но проверить не поленился. И с полпинка обнаружил у Стива пистолет. Того же калибра, как и тот, из которого Эвелину убили. Ну а дальше – все просто. Они там, в провинции, не церемонятся. Прижали америкашку – он и раскололся. Выложил как на духу: и про свою мечту в одночасье стать знаменитым, и как задумал совершить убийство на съемках своего первого ролика. Считал, между прочим, будто работает не только для себя. Полагал: духи «Spring Love» таким образом на весь мир прогремят. И только, конечно, благодаря ему. А дальше – на него заказы, будто из рога изобилия, посыплются… И Стив, впрочем, угадал, – закончила Татьяна. – Потому что про духи «Spring Love» и правда безо всякой оплаты за рекламу во всех вечерних выпусках новостей сказали, и утренние газеты о них написали.

– И как, выросли продажи? – заинтересовался полковник.

– А вот и нет! – триумфально заявила Татьяна. – Потому что одного упоминания нынче недостаточно, важен контекст. А контекст получился, извините, хреновый. Утонченный аромат – и рядом с ним убийство… Поэтому объем продаж у «Spring Love» ни на процент не вырос, я специально выясняла. Человечество, извините, развивается. И то, что в начале двадцатого века сработало, в двадцать первом не прокатило. Посему, – важно закончила она, – историю рекламы надо не только изучать, но и творчески переосмыслять.

– Умна ты, Танюшка, не по летам… – протянул полковник, и непонятно было, то ли хвалил ее, то ли иронизировал.

Садовникова не смутилась:

– Уж не знаю, по летам или нет, только новый сценарий «Spring Love» мне писать поручили. И уж моя реклама будет эффективней, можешь не сомневаться.

Испания, Бильбао

– У меня такое чувство, что кто-то водит нас за нос.

Рука с перстнем на мизинце потянулась к рюмке, наполненной коньяком. Сделав глоток, мужчина уставился тяжелым взглядом на своего собеседника. Тот – довольно высокий, но какой-то вялый, со скучающим лицом – стоял у большого зашторенного окна и покручивал свою рюмку в руке.

– Костя, мне рекомендовали этого человека как хорошего профессионала, – отозвался он.