в) направление главного удара оставить прежнее – Турышкино, Муя, Сологубовка. Наши войска в данное время ведут бой за населенный пункт Карбусель, что 3–3,5 км от Турышкино, т. е. на этом участке наши войска глубже, чем где-либо, проникли на запад. Кроме всего прочего этот район наиболее сухой и доступен в весеннее время;
г) разрешить Волховскому фронту провести частную операцию по расширению фронта прорыва;
д) для подготовки войск (нужно научить хотя бы отдельные батальоны действиям в лесу), приведения в порядок танковых частей и накопления огнеприпасов предоставить фронту 25–30 дней, после чего во взаимодействии с Ленфронтом выполнить намеченную Вашей директивой от 7 марта с. г. операцию.
5. Мои предложения вытекают из следующих предпосылок:
а) оба фронта поставленной перед ними задачи не выполнили;
б) вносимые ими предложения не гарантируют и в дальнейшем выполнение Вашей директивы;
в) потери в людях в этих операциях в обоих фронтах весьма велики, правда, и противник понес огромные потери;
г) расход боеприпасов, по сравнению с достигнутыми успехами, большой;
д) потери в танках значительные;
е) все это результат не только и, по-моему, даже не столько потому, что силен враг, сколько вследствие того, что мы недостаточно хорошо подготовились к этой операции и особенно плохо была подготовлена пехота к действиям в условиях лесисто-болотистой местности. Следует также учесть, о чем я однажды уже доносил Вам, что войска, привыкшие сидеть длительное время в обороне, медленно усваивают даже элементарные приемы наступательных действий;
ж) месяца, разумеется, недостаточно, чтобы обучить войска и особенно комсостав хорошо драться в лесу, но этого времени вполне хватит, чтобы дивизии сколотить и провести десяток разных войсковых учений в лесу, что обязательно даст свои положительные результаты. Прошу ваших указаний.
ЕФРЕМОВ
(ЦАМО РФ. Ф. 204. OIL 97. Д. 172. Л. 56–58)
Незадолго до рассвета на одном из участков Карельского перешейка противник под прикрытием артиллерийского огня попытался атаковать наше боевое охранение. В завязавшемся бою был ранен пулеметчик Лукин. Обливаясь кровью, он продолжал вести огонь. Точно так же поступил и автоматчик Пономарев. Раненный в руку и ногу, он не переставал стрелять.
По примеру коммуниста Лукина и комсомольца Пономарева самоотверженно сражались и другие солдаты боевого охранения. Понеся большие потери, противник отошел на исходные позиции. Причем так поспешно, что оставил на поле боя оружие, убитых и раненых.
Наши разведчики, захватив в плен двух вражеских солдат, обнаружили, что те несут с полевой почты в свою роту 48 писем. В вечернем сообщении Совинформбюро за 1 апреля приведено несколько выдержек из этих писем.
Вот что пишет X. Эккгард из Бранденбурга солдату Вильгельму Хуту под Ленинград: «Меня призывают в армию. Россия проглатывает одну за другой наши дивизии и бесконечное количество маршевых батальонов. Она поглотит и всех тех, кто до сих пор был в тылу…».
Фриц Штарбек сообщает своему брату: «…скоро Карла тоже призовут в зенитчики. Ученики 6‑х и 7‑х классов были призваны в понедельник. Они содержатся как солдаты и носят форму. Подумай только, нашу жизнь вверяют детям. Они должны защищать нас от воздушных налетов англичан. Старых опытных зенитчиков посылают в Россию, где они будут сражаться в качестве пехотинцев» (к.61).
Из дневника руководителя отдельной диверсионной группой партизан Григория Васильевича Балицкого: «Первого апреля – это день брехунов. С утра началось, кто кого обманет. Еще темно было, как бежит командир 3‑й роты тов. Карпуша в штаб. Его никто не требовал, его купили, обманул командир 2‑й роты Авксентьев, и так целый день. Вечером приезжал Борикин со своей свитой партизан (начальник штаба Гомельского партизанского соединения). Гром гремел вечером…» (к.64).