Они пришли туда к вечеру. Хельги, Харальд Бочонок, Ингви и Снорри. Стоял густой туман, и Хельги благодарил богов – пожалуй, в ясную ночь не смогли бы они пробраться на остров столь незаметно. Оставив лодку на мелководье и поручив Снорри прикрывать вполне возможный отход, ловко соскользнули на камни, выбрались из воды не там, где обычно – чуть дальше, где не пристать никакой лодке, да зато и не ждали их оттуда. Мокрые, словно тюлени, таясь по кустам – туман постепенно таял, открывая взору вершины скал – пробрались в бухту. Никакой лодки там не было. Ни украденной у Скьольда Альвсена, ни какой другой. Интересные дела… Неужели, опоздали? Или, наоборот, пришли раньше?

Поднялись вверх, к скале, бесшумно, слово бестелесные духи. Посмотрели за камнями, прочесали кусты. Ни одна ветка не хрустнула – сказывались уроки Эгиля. Быстро отыскали «лестницу» – сучковатый ствол молодой сосны, тот же самый, что и был раньше. Оставив Харальда внизу, вмиг взметнулись на плоскую вершину скалы, выступающей из тумана, словно ложка из густого киселя. Вокруг было пустынно. Никого. Значит, действительно, явились раньше. Значит, следует устроить засаду, распределить людей, а уж затем…

– А зола-то – теплая! – нагнувшись к кострищу, тихо сообщил Ингви. – Кто-то тут был, очень может быть – даже еще утром.

Опустившись на колени, Хельги завозил руками по траве и камням – в глубине души опасаясь наткнуться на свежие кровяные капли. Нет, ничего подобного поблизости не было. Сын ярла перевел дух. Интересно получается. На острове никого, жертву, по всей видимости, Ирландец не приносил. Но ведь зачем-то они сюда высаживались? Может быть… Хельги посмотрел на Ингви, и тот кивнул, сразу понимая, в чем дело. Свесился с вершины, держась ногами за камень, тут же вскочил на ноги, кивнул:

– Да. Они восстановили знаки. Лазили так, словно кабан прошелся.

– Значит – Хастейн. – Невесело усмехнулся про себя Хельги. – И Сельма будет у него заложницей. Что ж, могло случиться и хуже…

Было слышно, как далеко внизу бьются о скалу волны. Поднимался ветер, разгоняя остатки тумана, и волны становились все больше, все наглее, все злее.

– Как бы нашу лодочку не выбросило на камни вместе с малышом Снорри, – озаботился Ингви.

Хельги лишь отмахнулся:

– Успеем. Да и Снорри не зря там сидит. Уж от камней увернуться сумеет.

Клубившиеся в расщелинах остатки тумана змеями уползали в море. Пробегавшие по небу облака – светло-серые, розоватые, палевые – словно покрылись снизу яркой сверкающей позолотой, подсвеченные невидимым солнцем. Поднимаясь над скалами острова, громко кричали птицы. В пределах видимости, сквозь клочья тумана, виднелась покачивающаяся на волнах лодка со спущенными за борт сетями. Молодец, Снорри! Решил прикинуться рыбаком. Ха! А, кажется, что-то вытягивает? Интересно, кого? Треску или сельдь? А может, зубатку? Вон, как тяжело идет.

Оба!

Засмотревшись на лодку, Харальд Бочонок споткнулся о невидимый в траве камень и кубарем полетел в небольшой овражек. Тут же и выбрался, ничуть не сконфузясь – дело житейское бывали с викингами случаи и похлеще – нагнал Хельги и, усмехнувшись, протянул ему некий предмет.

– Ключ, – останавливаясь, прошептал сын ярла. – А у кого на одежде мог быть подвешен ключ? Явно не у тех двух верзил.

– Может, у Ирландца?

– Может. – Кивнул Хельги. – Только у него совсем не такой ключ. А вот подобный я видел у Сельмы… Ну, конечно же! – Он хлопнул себя по лбу. – Судите сами: какой смысл Ирландцу – если все-таки это он захватил Сельму – везти ее к Хастейну? Никакого. Ему ведь нужна жертва для своих мерзких богов. Хорошая жертва. Значит…