– Я, я первый… – рычал Варг. – А ты держи, потом поменяемся… Ах, сучка!

Изловчившись, девчонка укусила его за руку, и Варг наотмашь ударил ее по лицу:

– Получи, змея! – Он снял пояс, оглянулся на Лютшу. – Вяжи, парень.

Девчонку связали, заткнули рот, чтоб не кричала…

Насиловали по очереди, несколько раз, не обращая внимания на жалящих оводов и слепней, все никак не могли насытиться.

Первым очнулся Лютша, обвел подозрительными глазами лес, сорвал с девичьей шеи бронзовое ожерелье с мелкими крапинками слюды, бросил в мешок, ухмыльнулся:

– Теперь уходим, и быстро!

– Подожди, – ухмыляясь, Варг достал нож.

Лютша широко раскрыл глаза:

– Да ведь найдут ее!

– А мы хорошо спрячем.

Он не смог убить несчастную с первого удара, не наловчился еще попадать в сердце, весь измазался в крови. Лютша, отобрав у напарника нож, одним ударом прекратил мучения жертвы. Обернулся:

– В озеро?

– Всплывет. Лучше туда, в ельник.

Закидав труп ветками, оба вымылись в озере и продолжили путь, больше не вспоминая об убитой. Дождавшись ночи, украли челнок и дальше поплыли вверх по реке, стараясь проходить побыстрее видневшиеся по берегам усадьбы. Ночной Варг тоже работал веслом, шепотом подгоняя Лютшу. Тот кивал, учащая темп, искоса посматривал на своего спутника, думал: а есть ли вообще разница между этим, ночным, и тем, дневным, Варгом, походя расправившимся с девушкой?

Лейв Копытная Лужа встретил их недоверчиво, попенял Лютше за опоздание, а Варг вообще не вызвал у него никакого интереса. Да тот и не пытался вызвать – улегся в тени у частокола и захрапел тут же, едва коснувшись головою травы.

– Чего его принесло к нам? – Лейв кивнул на спящего.

– Ночью, господине, узнаешь, – загадочно ответил Лютша.

Пожав плечами, Лейв ушел в дом – огромный, выстроенный из крепких бревен – и когда успели, вроде не так и давно тут? А вот поди ж ты, не теряли времени даром. Правда, на месте Лейва, чем дома строить, Лютша лучше частокол соорудил бы повыше, да поставил на тропках засеки-ловушки – мало ль кто забредет? Ничего этого не сделал Лейв, недоступностью тешился – и то сказать, лесища вокруг глухие, чуть от ворот отойдешь – можешь назад и не выйти. Ну, это с первого взгляда глушь. Лютша лучше, чем кто-либо другой здесь, знал – отдаленность эта кажущаяся. День пути лесом к востоку – Пашозеро, полдня на север – разрушенная шугозерская усадьба убитого старика Конди. На закат солнца идти – и Келагастов погост не так и далек будет. А что лес вокруг безлюдным кажется, так удивляться нечего – как раз здесь пересекались охотничьи угодья Пашозерских с Келагастовыми да с Конди. Не лезли друг к другу охотники, честь блюли. Нехорошее это дело – в чужие земли заходить с промыслом, вот и не заходили.

А Лейв, кроме как домину выстроив, никак не берегся. Частокол соорудил плохонький, одно название, от зверя лесного – и то не спасет, амбаришко, правда, выстроил – для награбленного добра. Не особо много этого добра у него и было. Зимой – да, шастал по лесам с дружиной, убивал, жег, грабил. К лету успокоился, поутих, без хозяйского-то пригляду. Зажирел еще больше – в двери проходил боком – к бражке пристрастился, заматерел. Сам никуда и не ездил – воинов посылал, а уж те старались. Главное, осторожны были, хитры, уходили всегда вовремя, запутывали следы, как лисы. И пока милостивы были к ним жестокие северные боги.

К ночи ближе вернулась дружина с дальних погостов. Хвастали – погулеванили там на славу! Пожгли, пограбили, с собой привезли добра разного, в основном, конечно, меха – чего ж еще-то? Но и серебришком разжились изрядно – подвесками, ожерельями, поясами. Проснувшийся Варг краем уха слушал хвастовство воинов, многие из которых были норманнами, но встречались и славянского племени люди, и – как Лютша – местные.