– А это вот, – я повела подбородком, – что это?

– Моя метка, – сообщил парень с самодовольной улыбкой. – Ты теперь без меня не сможешь.

Я выдернула руку и попыталась оттереть ладонь о джинсы, ничего не получалось.

– Хочешь стать моей подружкой?

«Ага, сразу после глажки всех шнурков, найденных в обувном шкафчике», – подумала я, но вслух спросила:

– Почему я?

– Мне понравились твои волосы, – парень доверчиво склонился к моему плечу, на обращая на все громче сопящую Жанку никакого внимания. – И я не смог себе отказать. Ты будешь украшением моей…

– Ну ты и урод, мужик, – спокойно сообщила переставшая сопеть Арбузова и без объявления военных действий огрела Валеру бейсбольной битой.

Парень упал на брусчатую дорожку, я присела рядом, он дышал, крови заметно не было.

– Значит, украшением чего я должна была стать, я так и не узнаю, – свирепо подняла я глаза на Жанку.

– У этих вон утырков спросишь, – повела битой в сторону Арбузова. – Готовься, леди Сирин, сейчас начнется.

Я быстро поднялась, придвигаясь к Жанке, видимо ее надетая шиворот-навыворот шуба сейчас служила моей подруге хорошую службу – Жанина внимательно следила взглядом за приближением чего-то, что мне рассмотреть не удавалось.

– Сколько?

– Трое. Здоровые, зар-разы!

Так, быстро Дарья Ивановна, мобилизуй свои умственные способности. Трое! Они были с Валерой в машине. Один из них фэйри, минимум один из них. Кто держит морок? Если гламор, то я ничего не смогу, разве что какой-нибудь промышленный вентилятор приволочь, он бы развеял порошковое волшебство в два счета. А я… Ничего-то я не могу! Это раньше, до инициации – волшебный голос, зачарованный венец, а сейчас – я никто, ноль без палочки, даже обернуться по собственному желанию не в состоянии. А здорово бы было сейчас превратиться в вещую птицу Сирин, она огромная, как дирижабль, она одной своей когтистой лапой может крышу энского собора сковырнуть, не то что какой-то поганый фейский морок, наколдованный к тому же слабосильным хуманом Валерой.

Над садиком сгущался туман, фонари потускнели, плющ уже не глянцевел своими вечнозелеными листьями, а выглядел щупальцами огромного спрута.

Я почувствовала движение воздуха прямо перед собой и выбросила вперед сжатую в кулак руку. Тьма охнула и отшатнулась. Костяшки обожгло холодом. Ледяные демоны? Жанка закричала, размахивая битой. Звуки ударов разносились в вязкой тишине. Моя подруга дралась на удивление неплохо, скорее всего, за время своего отсутствия она умудрилась взять пару-тройку уроков по владению дубинкой. Какое-нибудь канабо-дзюцу освоила, с помощью которого благородные самураи усмиряли чернь, чтоб не марать сталь катан кровью простолюдинов.

Кто-то невидимый схватил меня за полу куртки, я завизжала, отбрыкиваясь, споткнулась, упала, стукнувшись коленями, завизжала уже от боли и молотила, молотила руками и ногами, отбиваясь от невидимого соперника.

Жанка охнула, пропустив удар, согнулась, рукав ее шубы пополз вниз, треснув по шву.

«Почему она шубень свою не сняла? Она же сковывает движения, как скафандр! – подумала я раздраженно, и сама себе ответила. – Потому что тогда она видела бы то же, что и ты, Дарья Кузнецова, то есть ничего».

Потом думать времени не осталось, воротник моей куртки с треском отлетел, плотную ткань на груди располосовали невидимые когти, кто-то прижал меня спиной к брусчатке и навалился сверху. Жанка была права, здоровый зар-раза.

Опять затрещала ткань, лохмотья одежды полетели в разные стороны, пуговицы джинсов отскочили. Меня здесь насиловать, что ли, собрались?