Но всё-таки каждый день находился очередной покупатель, недовольный масштабом халявы. Открыто нападать на самих травников не решались – уже бывали случаи, когда, судя по настойчиво курсирующим слухам, ускоренный рост любых растений способствовал молниеносному обездвиживанию обидчика кореньями да ветвями, и до прямых стычек не доходило, ограничиваясь пустопорожними склоками. Пока.

Горчаков покосился на дворнягу, смирно замершую у крыльца, и вошёл внутрь.

Раскрасневшаяся тётка перебирала мясистые помидоры и орала, брызгая слюной:

– Чего глаза таращишь, я тебя спрашиваю? Позови мне своего травника!

– Если не нравится товар, вы же не обязаны здесь покупать, можно в сетевой пойти, – хозяин нервничал, но сохранял лицо, тогда как клиентка явно накручивала себя.

– Сам туда иди! Ихнее невозможно есть, пластмасса одна. Но с какого перепуга, я тебя спрашиваю, мне ещё и переплачивать за то, что твой травник ручками-ручками сделал за секунду? Пускай наделает мне пару килограмм и я пойду.

– Бесплатно не отдам, – убеждённо и сквозь зубы процедил хозяин, наконец дождавшись того самого, зачем они все кричали, мотая нервы и доказывая очевидное.

– Ах ты… – тётка осеклась, разглядев участкового. Впрочем, быстро прикинув, что власть будет на её стороне, продолжила натиск. – Так я говорю, отдайте мне мои помидоры, а он не даёт, – и доверительно прибавила, – совсем зажрались!

Горчаков вздохнул, наперёд зная, как важно сразу сбить спесь:

– Разберёмся. Вы за товар уже заплатили?

Покупательница взметнула брови и гневно поджала губы, но её несостоявшуюся речь прервал шум в подсобке. Хозяин шмыгнул в проём и сдавленно охнул, отступая. Между ящиками высунулась лохматая голова молодой девушки, а затем и вся она, перемещаясь на четвереньках, выскользнула в проход. Ноздри её дрожали, а огромные зрачки цепко выхватывали застывшие фигуры – девушка ещё раз принюхалась и лизнула яблоко, призывно лежащее поверх целой горы таких же идеальных собратьев.

Хозяин зажал рот рукой, а девушка легко вскочила и встала вплотную, почти соприкасаясь носами.

– М-маша… Ты?..

– Скучал? – неожиданно мелодично протянула девушка, чуть отведя локти и щёлкнув пальцами.

Хозяин, основательный немолодой мужчина с обручальным кольцом, вяло шевельнулся и начал оседать по стенке.

– Ну-ну, полегче. Не надо драмы, – девушка всем телом повернулась к посетителям и глазами показала на дверь, – а вы пошли вон. Быстро.

Горчаков почувствовал, как холодная капля течёт по спине и как шумно задышала испуганная клиентка, а потом пулей вылетела из магазина.

– Что здесь происходит? – голос его резко сел, но участковый плавно переместил кисть к кобуре, мысленно гадая, прыгнет ли девушка и что он будет делать, если да.

– Смелый? Похвально! – девушка смешно дёрнула головой, как и та, на дереве, по-птичьи. – Но я проблем не хочу. Шёл бы ты, дядечка, откуда пришёл.

Хозяин наконец забулькал и внятно произнёс:

– Маша. Прости, я не хотел… Прости меня.

– Что, пригорело? – презрительно скривилась Маша, вдруг превратившись почти в обычную девушку, только в грязной одежде и злую.

– Я всё отдам, клянусь. Расплачусь за всё.

– Ага. Конечно, – девушка осмотрела себя, – только шнурки погладим. Ты на мне ездил, эксплуататор фигов, так теперь моя очередь, – Маша опять уставилась на Горчакова глубокими серыми глазищами, – Чего ждём? Особого приглашения? Этот хмырь надо мной измывался почём зря, зато теперь мы с ним потолкуем по душам. Если ты, полиция, волнуешься за население, так не боись. Жить будет. Уйди, а?