Я аккуратно ступала по горячему песку, направляясь к воде. Улыбаясь сама себе, я думала о том, как легко перевоплощаться из одной личности в другую. Все, что для этого потребовалось, – снять лифчик! И, как по волшебству, появилась новая личность – с другими мыслями, желаниями и поведением. А где же я настоящая? Кто я? Сколько во мне этих личностей?

Последнему идиоту понятно, что такие вопросы не для пляжа и не для весны. Выбросив философские размышления из расплавленных мозгов, я отдалась на волю покачивающейся волны.

Соблазн

(зрелость)

Я всматривалась вглубь просторной вытянутой комнаты. В ряд стоящие кресла, оснащенные всевозможными насадками, лапками и манипуляторами, напоминали лабораторию из фильма ужасов. Бело-синее освещение резало глаза. Оператор стоял против света, и я не могла разглядеть его лицо.

– Мэм, что бы вы хотели?

– Выберите вы.

– Но персонал не участвует в процессе, к тому же я должен ввести программу в компьютер. По правилам нашего сервиса…

– А ваши правила позволяют их нарушать? – перебила я, проходя вглубь комнаты, снимая плащ и туфли.

– Что вы имеете в виду? – он растерялся, как ребенок, поставленный в тупик.

– Например, не могли бы вы поменять свет, чтобы я могла разглядеть ваше лицо, а вы мое?

Испуг прошел, и он немного расслабился.

– Я думаю, что это возможно, хотя это очень необычный запрос. Все, наоборот, прячут лица за темными очками и высокими воротниками…

– Я, молодой человек, не все.

Мягкий свет обычной настольной лампы оказался гораздо приятнее для глаз и позволил разглядеть лицо оператора. Я не ошиблась – он был молод и великолепно сложен, но, видимо, один из этих… новеньких… Кажется, их называют «чистенькими». Для этих людей прикосновение к другому живому существу ― один из самых строгих запретов.

– А не могла бы я вас попросить нарушить еще одно правило, а может, даже и несколько? – начала я, глядя на его руки, туго обтянутые перчатками, сделанными из какого-то нового материала, который даже на складках выглядел как человеческая кожа. Я также обратила внимание на его форму – комбинезон, напоминающий обмундирование спасателя в эпидемцентре.

– Я, знаете ли, страдаю аллергией, и этот новый материал, из которого сделаны ваши перчатки, может вызвать реакцию. Во избежание неприятностей давайте этот раздражитель устраним.

Я со спокойной улыбкой наблюдала за внутренней борьбой на его красивом молодом лице. Правила нарушать он не хотел, работать со мной голыми руками в сегодняшних условиях эпидемий и вирусов ему представлялось невероятно опасным, и, конечно, проблемы ему совсем были не нужны.

– Я вас уверяю, это останется между нами, – подбодрила я его, начиная расстегивать пуговицы костюма.

Справившись с перчатками, молодой человек решительно направился к одному из кресел, видимо решив за меня, какую программу ему задать, но внезапно остановился, увидев меня.

– А вот в этом нет никакой необходимости, – почти шепотом произнес он, глядя на меня.

Не торопясь, с улыбкой, чувством авантюризма и смехом в глазах я раздевалась. Детали моего гардероба одна за другой росли в небольшую стопку на полу. Он стоял не двигаясь и не отрывал взгляд от моего обнаженного тела. Я мягко и уже почти любя его, продолжала начатое.

– А ведь душно, наверное, в этом комбинезоне, и шуршит он… – негромко произнесла я, направляясь в его сторону, свободно раскачивая бедрами, как делала всегда, гуляя обнаженной по лесу.

– Да… шуршит… – тихо произнес он, дотронувшись до замка.

Еще одно правило было нарушено. А потом еще одно… Прикосновение… а за ним еще одно… Совсем не по назначению использовались кресла, стол, пол… и безнадежно светился монитор зависшего компьютера.