– Второго июля…

– И Львов выставил это видео на всеобщее обозрение? – напирала, вытаскивая из нее информацию чуть ли не клещами.

– Да! Он одобрил его, – прокричала она, хватаясь руками за голову, отворачиваясь от меня.

– Но…

– Именно так! У меня случилась паника, когда очнулась в неизвестной комнате и увидела себя обнаженную. Но я не пила алкоголь! Клянусь! Помню моментами: спальню, Львова, потом я полуголая иду вниз, а он оттолкнул меня… что-то громко выкрикивая. Мне было так плохо, что я даже не понимала слов, только чувствовала его гнев и смех других…

– Если ты не пила, тогда почему ни черта не помнишь? Я если не пью, у меня таких пробелов в памяти не бывает! – рявкнула, намекая, что не складываются пазлы.

– Да не знаю я!  – почти прокричала Лиза, обхватывая руками свои плечи. – Я хотела пить и попросила сок. Олеся принесла мне его. А потом стало жарко и помню… периодами. Мы танцевали, громкая музыка, было душно, и я чувствовала себя непонятно. Еще все смеялись, и это раздражало, а потом Олеся отвела меня в комнату. Она сказала, что Артур ее бросил, что он ищет такую, как я. В тот день как раз поссорилась с Пашей, и мне так захотелось доказать ему, что я нужна даже такому, как Артур. Не знаю, что на меня нашло… Честное слово. Потом рядом со мной оказался Львов. И я… хотела признаться, что он мне тоже нравится. Мы стояли рядом, а после… ничего не помню. Проснулась я полностью обнаженной на кровати в этой же самой комнате. Рядом лежала рубашка Львова. Кое-как одевшись, спустилась на первый этаж. Праздник проходил на загородной даче Бертова, лучшего друга Львова, и там находилась половина института.  Увидев его, я побрела к нему, а он… – она замолчала и уставилась в пол.

– Полуголую? Не помнишь ничего… И ты считаешь, что Принц занимался с тобой сексом, когда ты была в неадеквате?! Он совсем идиот?! – воскликнула, пытаясь собрать все в кучу.

– Я голая была! Что еще думать?! А на следующий день… пришел… пришел конверт, а там фотки и флешка. На всех я обнажена.

– С ним?

– Нет! А вот на видео мы обнимаемся в спальне, а, может, и нет. Там… плохая съемка и ничего толком непонятно. В основном я – крупным планом. Потом на видеозаписи сцена на улице, когда он отталкивает меня, и все смеются.

– Очуметь! И это видео было везде?

– Оно было у меня! Через непродолжительное время позвонила Олеся и заявила, чтобы я приготовила деньги. Но я… не могла. Не могла попросить у отца такую огромную сумму! Мне было стыдно и противно. Я ответила ей отказом. А вечером пришло сообщение, чтобы я заглянула в группу. И там было все. Я…

Наблюдая, как ее трясет, рванула к кухонному гарнитуру и, взяв корвалол из аптечки (мама всегда закупает его литрами), накапала нужное количество капель в стакан, добавив немного воды. Почти влила ей в рот и спокойно проговорила:

– Успокойся! Все прошло. Знаю, что тема неприятная, но давай уж полностью и начистоту.

Лиза кивнула и продолжила:

– Понимаешь, я… как с ума сошла… Мне было так плохо. Я… не справилась… Отец отвез меня в клинику, где я пробыла почти месяц.

– Почему мне не сказали? Я что, изгой, последний человек в этом доме, и моя помощь нужна только тогда, когда пришло время мстить? – гневно выпалила, убирая в сторону стаканчик.

– Просто мне было стыдно, – хрипло выдала Зелинская, посмотрев на меня. Боль, отчаянье, разочарование в себе и маленькая надежда – такие живые сильные эмоции отражались в бескрайней голубизне ее глаз, что стало не по себе. Сестра же продолжала говорить тихим голосом: – Ты, родители, да и все считали меня чуть ли не святой, а я…