Перун уточнил:

– Ящик Пандоры в данном случае – сама Катерина: в ее теле обитала Недоля, то есть все несчастья земли. Я прав? Но сила Катерины – при ней… Если только… – Велес поднял бровь, подталкивая брата проговорить фразу до конца. – Если только Темновит не решит заменить в теле Катерины Долю на Недолю… – Он вскинул голову, нахмурился: – А это возможно?

– Они были в одном теле очень много лет, Яромир. Сейчас Катерина спрятана от всех, она обижена на меня и в отместку почти не использует силу… Я боюсь, что своими действиями приведу Темновита к Катерине. Что, если Флавий этого и добивается?

– У тебя все равно нет других шансов…

– Кроме как рискнуть своей дочерью? Еще раз? – Велес тяжело опустился в кресло, тяжело облокотился на спинку. После долгой паузы попросил:

– Мирославе не говори.

Будильник настойчиво жужжал на тумбочке, постепенно наращивая громкость поднадоевшей мелодии. Катя открыла глаза, уставилась в потолок. Сегодня суббота. Не надо идти ни в колледж, ни на работу – зачем она вообще включила будильник? Можно было бы выспаться.

Будильник смолк, переключившись в режим ожидания. Катя знала: включится снова через пять минут и будет играть на нервах еще какое-то время.

– Надо вставать, – посоветовала сама себе.

Потянувшись, села на кровати.

– Алиса, включи бодрую музыку!

Серебристая колонка мигнула зеленым, сообщила:

– Включаю музыку по вашему вкусу.

Заиграли бодрые биты, их сменила плотная барабанная сбивка и заводной гитарный рифф. Катя зевнула:

– Вот так-то лучше.

Снова завибрировал сотовый, на этот раз сообщая о входящем звонке. Катя покосилась на аппарат: «Дядя Рауль звонит», – сообщал экран.

Доктора, так внезапно вошедшего в ее жизнь в ночь исчезновения мамы, приглядывавшего за ней эти годы, она звала дядей Раулем, хотя, конечно, никакой он ей не дядя.

Посмотрев на высветившийся номер, девушка сразу вспомнила, зачем поставила будильник в выходной на 6:30 утра – обещала поехать с Раулем Моисеевичем в магазин, помочь выбрать обои. На самом деле он просто искал повод встретиться с подопечной и удостовериться, что с ней все в порядке. Катя это прекрасно понимала, но была не против повидаться.

– Доброе утро, дядя Рауль, я уже встала и скоро приеду к вам, – отрапортовала она в трубку. В ответ услышала надсадный кашель. – Да вы, кажется, простудились?

– Оно самое…

– Температура? Горло? Что еще болит?

Рауль Моисеевич усмехнулся:

– Сразу видно, внучка доктора…

Он называл ее внучкой. Тогда, четыре года назад, она даже какое-то время жила у него. Всем сообщили, что мама уехала в длительную командировку, а Катя осталась на попечении дальнего родственника. Катя переехала к нему, перешла учиться в школу рядом с его домом. Изначально планировалось – до конца 11-го класса. Но Катя после 9-го решила поступать в колледж – надеялась, что ее, как взрослую, отпустят и она сможет жить отдельно в родной квартире.

Но не тут-то было. Рауль Моисеевич строго придерживался взятого перед Катиными родителями обязательства – приглядывать до «пока не вырастет», а этот момент он связывал исключительно с совершеннолетием.

– 18 лет исполнится – топай куда хочешь, слова не скажу, – ворчал он и сразу мрачнел. Катя понимающе вздыхала – дядя Рауль боялся, что снова останется один в квартире, пропитанной воспоминаниями.

И она смирилась.

В день ее 18-летия он символично положил на стол ключи от маминой квартиры:

– Держи. Но я был бы рад, если бы ты решила остаться.

Катя поцеловала его в щеку, пообещала навещать почаще. И все-таки переехала.