Сейчас девушка с подозрением разглядывала прямую спину Поводыря. Фантазия уже рисовала картины, в которых тот подглядывает за ней через морок или еще как-нибудь – пойди разберись, что он умеет, это порождение Хаоса?

Данияр покосился на нее и самодовольно рассмеялся, догадавшись, о чем девушка подумала:

– Про бомбочки? Я, пока ждал завершения твоего разговора с Белесом, нашел целую коробку в шкафчике. Предполагаю, это не игрушки на ёлку и не конфеты.

Катя покраснела, пробормотала:

– Приличные люди по шкафчикам в ванной не лазят…

– Так то приличные… А я неуч и порождение Хаоса, – Поводырь рассмеялся.

Катя покраснела еще ярче – Данияр словно подслушал ее мысли. Поежившись от того, что так до сих пор до конца и не знает всё, на что способен Поводырь, она зашагала дальше.

Посерьезнев, Данияр признался:

– Не дуйся. Я наткнулся на самом деле случайно, когда прятался в ванной во время вашего разговора с Белесом. Ванная – единственное место, откуда было по-честному не слышно. И я шумел шкафчиками, чтобы не прислушиваться… Открывал и закрывал, хлопал дверцами. Твои запасы и вывалились. Так что можно сказать, что я почти не виноват.

Катя посмотрела на него: светлые глаза улыбались, на губах играла снисходительная усмешка. Его манера смеясь, как бы промежду прочим говорить о важном выводила ее из себя. Она молчала. Под ногами хрустели сухие ветки, бурый от старости мох шелестел под подошвами кроссовок, поглощал все звуки, из-за чего казалось, что они идут по совершенно мертвому лесу.

«На самом деле мертвому», – Катя снова оглянулась на всполохи над Огненной рекой.

– Зачем мы сюда вернулись?

– Нам нужен проводник.

Катя опешила:

– Еще один? А ты?

– Я – это я. Нужен другой, – уклончиво отозвался юноша и, отвернувшись от Кати, зашагал быстрее, словно не желая отвечать на ее вопросы.

Катя тоже прибавила шаг. Но расспрашивать дальше не стала, хмуро поглядывала по сторонам.

– А здесь кто-то живет? Или это мертвое место?

– Почти никого. Все, кто здесь оказывается, уже завершили свой путь и стремятся перебраться на ту сторону.

– А что там?

Данияр помолчал.

– Новая жизнь. Путь к ней лежит через Огненную реку, а огонь, как тебе известно, несет перерождение.

Катя вытянула шею. Посмотрела в просветы между потемневшими от копоти сухими ветками на другой берег, но ничего не увидела: марево и серый дым плотно укрывали его, казалось, что сумрак поднимался до облаков и тянулся насколько хватало взгляда.

– Если что, я ничего не поняла. И если что, меня бесит, когда ты начинаешь говорить метафорами.

Девушка повела плечами. Данияр примирительно кивнул – он не был настроен ссориться. Остановившись, спросил прямо:

– Слышала выражение «сжечь все мосты»? – Катя кивнула в ответ. – Что оно означает?

– Отрезать все пути к отступлению, решительно двигаться только вперед.

– Верно. Чтобы начать что-то новое, нужно, чтобы прошлое отпустило. Калинов мост – как раз дорога забвения прошедшего.

– То есть там, по другую сторону…

Данияр хитро прищурился, повернулся к девушке и, склонившись к ее виску, прошептал заговорщицки:

– Там точно такой же мир… – Он сделал неопределенный жест, пояснил: – Предки людей много рассказывали об этом месте, складывали легенды. Вот ты уже знаешь, кто я. Значит, должна помнить, что богатырь в сказках сражался со змеем или чудовищем каким, тот переносил его через мост и убивал. И дальше богатырь продолжал свой путь, обновленный и получивший какие-то плюшки в виде бессмертия, чтения по губам или молодильного яблочка… Довольно странно, верно, если не признать, что он перерождался в нового человека, в духа или хранителя рода – тут уж как повезет.