– Да пожалуйста, – наконец выпалила она. – Не верь сколько тебе влезет! Вот здесь, – она стукнула кулаком в камень, – выход к твоему дедушке… Можешь начинать биться головой!

И тут Катю осенило. А, может, нет никакого выхода. Что, если эта девочка попала в то время, из которого она, Катя еще не успела выбраться? Вдруг сейчас все тот же 1587 год. Тогда, действительно, не имеет значения, из какого дня эта Аякчаана сюда попала – из декабря или из сентября. А то, что попала она сюда по призыву неких Каменных людей, через древний проход, только подтверждало эту догадку.

– Кстати, расскажи – ка подробнее, как именно ты попала в этот туннель. Про сон и дедушку можешь уже не повторять, это я запомнила. Мне интересно, как именно ты оказалась внутри перехода.

Аякчаана, заикаясь, рассказала про Первого стража, про древний город, про храм и ярко – синий огонь, манивший ее к себе.

Выслушав сбивчивый рассказ нежданной подопечной, Катя поняла главное – та здесь оказалась, действительно, не просто так. Они должны были встретиться. И это организовали некие Каменные люди. Им, очевидно, до зареза нужно это самое копье Маары. Знать бы, что это…

– Ая, можно я тебя так буду называть? – спросила Катя. – Просто Аякчаана – очень непривычно для меня. – Аякчаана послушно кивнула. – Ну так вот, Ая. Выбраться отсюда самостоятельно ты не сможешь, пока не найдешь это копье Маары. Что это за вещь такая ты не знаешь, как и я. Но! Встретились мы с тобой тоже не случайно, так как я знаю человека, который может пролить свет на твою загадку.

– Ты это о ком? – с надеждой спросила Аякчаана.

Катя говорила о Енисее. Та однажды рассказывала, что ее семья служила при Храме Маары. И сама она, вроде как, ее жрица.

– Маара, – пояснила Катя Аякчаане, – славянская богиня холода и мороза. Она повелевает смертью. Так что, выбор Каменных людей, живущий на краю света, в вечной мерзлоте, вполне логичен, как думаешь? – Аякчаана кивнула. Она все еще не до конца верила, что происходящее – не сон. Поэтому тихонько, чтобы эта светловолосая девочка не видела, ущипнула свое бедро. Больно до слез… значит, не спит, и это все – реальность… Между тем, Катя продолжала, – у меня есть подруга, которая знакома со всеми историями про Маару. Во всяком случае, должна быть!

– Ты думаешь, пока я не найду ее копье, проход домой, к дедушке, будет закрыт?

– Скорее всего, да.

– А как мы узнаем, что это за копье, – чуть не плача прошептала Аякчаана. – Вдруг твоя подруга тоже про него ничего не знает.

– Ну, это вряд ли! – усмехнулась Катя. – Ты просто не знаешь мою подругу! Если нам повезет, то мы ее застанем в Александрии, и тогда, возможно, твое путешествие будет не долгим…

Катя уверенно пошла назад. Она не оглядывалась – незнакомая девочка, вот так свалившаяся ей на голову, конечно, следовала за ней, похрустывание и поскрипывание ее лыжного костюма не оставляло сомнений. Да и куда ей деваться, в самом деле… Вот почему она, Катя, все никак не может добраться до своего дома – вот это не понятно!

В то памятное утро Сергея Александровича Ключевского разбудила жена, Магда.

Непривычное для нее дело: уже почти десять лет как она даже не выходила из своей комнаты, пока он утром собирался на работу. Она провожала его только в том случае, если он выезжал командировку. И то – всегда молча, отстраненно, как чужого, словно исполняя чью-то не слишком приятную обязанность.

Чужой… Сейчас он с трудом вспоминал, но вспоминал еще, те времена, когда она не ужинала, дожидаясь его с работы. Когда он приходил заполночь в их малогабаритную «двушку» на окраине Красноярска, и, стараясь не громыхать связкой ключей, едва приоткрыв дверь, уже видел ее счастливые глаза. Сейчас, он совершенно не помнил, как она тогда выглядела – например, какая у нее была прическа, стройна ли она была или чуть полновата, какое платье было ее любимым. Но выражение глаз помнил до мелочей, до лучика… До дрожи в суставах.