Пока Аля заплетала косички и надевала флиску, Рома хрустнул молнией на палатке и обомлел: в пять утра было уже светло, и казалось, что с небес пролился серебряный свет, такая ясная и чистая вокруг стояла белизна. Скрытые вчера за туманом горы упирались в низкое светлое небо заснеженными вершинами, бесконечная цепь уходила к северо-востоку, снег переливался на солнце, как настоящая драгоценность. За ночь туман разошелся, дождь превратился в снегопад, и белый покров лежал не только на далеких вершинах, но и под ногами. По сравнению со вчерашним, пейзаж было не узнать, и когда вслед за Ромой на улицу выглянула Аля, то ей с трудом удалось сдержать восторженный писк.

Хорошо, что они встали на полчаса раньше! В такое светлое и искрящееся легким морозцем утро не хотелось никуда идти, и появившиеся из-за тумана горы так и притягивали взгляд. Рома фотографировал Алю на фоне белоснежных вершин, она счастливо улыбалась, и он радовался вместе с ней, глядя, как смеются ее темные глаза и как разлетаются косички на каждом фото.

Но время не ждало, и завтрак тоже. Спустя полчаса, с охапкой всего, что нужно для дежурства, ребята тихонько пробрались в тамбур большой палатки. Рома взял из рюкзака руководителя горелки, щелкнул зажигалкой, и вскоре стало теплее. На одном голубом цветке газа уже кипятилась вода для каши, на другом – для чая. Остальные пока еще не подавали признаков бодрости, но, услышав шорох горелок и запах чая и каши, быстро проснулись. Георгий Петрович выглянул первым:

– Уже готовите? Какие молодцы, – с растрепанными волосами и следом от свитера на щеке он выглядел совсем по-домашнему, вовсе не тем серьезным руководителем, к которому привыкли ребята. – Миша, Маринка, подъем! Что там у нас?

– Кукурузная каша с маслом и сахаром, бутерброды с сыром и чай с галетами, – отрапортовала Аля. – Как вам спалось? Мы вообще не мерзли! Спасибо Роме, хорошо придумал со спаркой.

При этих словах Рома смущенно улыбнулся краем губ, но ничего не сказал.

– Отвратительно, – высунулась из палатки рыжая голова Марины. – Холодно и тесно. И кто-то из вас всю ночь храпел.

– Марин, как ноги? – вспомнил Бойков. Маринкины мозоли немного зажили, но не сошли совсем, и она могла ходить, но приходилось заматывать пластырем добрую половину обеих ступней.

Походный завтрак всегда вкуснее, чем домашний, даже если это обыкновенная каша с бутербродом. Пока все завтракали и заваривался чай, Рома бодро отрапортовал:

– Сегодня у нас по плану вершины Ходвцег и Косанраг, а до них – некатегорийный перевал Ходский. Если все будет хорошо, после этого спустимся пообедать и выдвинемся в сторону Мизура. А потом пойдем через заповедник в долину реки Баддон под склоны нашего дорогого Геологического. Примерно полтора километра набора и девятьсот метров сброса.

– Заматывайте колени бинтами. Я серьезно, – Бойков этим уже занимался, как обычно, позавтракав быстрее всех. – Подъемы еще ладно, но на спусках вы все поймете.

Тем, кому бинтов не хватало, Аля раздала дополнительные из аптечки, потом эта же аптечка перекочевала в самый маленький рюкзак – Маринин, из которого достали все вещи. Бойков доложил туда крем от солнца, перевальную шоколадку, записку для тура, одну запасную пуховку, три литра воды, веревку и ледоруб. Лагерь решили не сворачивать: все равно на обед возвращаться.

Возле третьей палатки Ирина разбирала свой рюкзак, а Антон возился у ручья – бесстрашно мыл посуду в отвратительно ледяной воде. Аля была признательна Роме, что тот отдал ей функцию повара, а мытье котелков взял на себя – видимо, они распределили обязанности так же. Ирина в красной штормовке и синей флисовой повязке смотрелась очаровательно. Ветер играл ее длинными волосами, солнцезащитные очки на лбу переливались всеми оттенками синего.