Я чуть не прыснул. Действительно, сама занятость. Хотя, конечно, Лок и похож на наших чиновников и политиков, но уж слишком образ гипертрофирован.

Вам предложено задание «Единственный в своем роде». У Лока уже несколько столетий не было жреца. Не слишком хорошо для истинного Лентяя. Принять задание? (Да/Нет)

– Так, стоять бояться! А от меня что требуется, Золушкой просто быть? Если надо каждый день тут полы намывать, то не вариант.

– Появляйся хотя бы раз в месяц. Каждый день наблюдать тебя – слишком утомительно для моих глаз.

Ой, вы посмотрите на него, цаца какая! Если бы не глубокое уважение к лени как основополагающей странице в моей биографии… Ладно, принимаю задание.

– Ну, тогда докажи, что ты достоин быть моим жрецом, – улыбнулся Лок, и в его глазах мелькнул живой огонек.

Вот ведь зараза! Так и знал, что квест с подвохом.

Перворожденный взглянул на мое растерянное лицо и расхохотался.

– Ну, хорош, Лок, давай рожай. Что сделать-то надо?

Перворожденный в очередной раз залился смехом. Достал уже. Как я к нему только ни подступался, но не кололся главный Лентяй. Хорошо хоть хозяином оказался гостеприимным, накормил до отвала какой-то вкуснятиной, что у меня сила аж на тридцатку прыгнула.

– Ладно, замяли. Я не буду спрашивать у тебя, как стать жрецом. Сам как-нибудь разберусь. Но хоть про Великую Битву расскажешь?

Мой новый Господин сначала скривился, видимо, собираясь ответить «Нет», но передумал. Интересно, почему?

– До Великой Битвы были сотни Перворожденных. Тогда не было Света или Тьмы, никто не хотел править миром. Мы жили под властью Отца. Но он покинул нас. Этот мир наскучил ему, и он создал другие, а потом ушел. Одни говорили, что умер, хотя Тайнори признавался, что Отец не в его власти, другие заявляли, дескать, в этом мире он сделал уже все, что хотел, и ему попросту стало неинтересно.

– И тогда Перворожденные стали враждовать между собой?

– Да. Появились Светлые, Темные и те, кто не хотели примыкать ни к одной из фракций. Серые Боги долго не вмешивались в происходящее, но когда стало ясно, что ни Свет, ни Тьма не смогут победить, потому что они часть единого целого и лишь дополняют друг друга, никто из Перворожденных не смог остаться в стороне. Казалось, само небо рухнуло вниз и поменялось местами с землей. Это и было Великой Битвой.

– И что, все остальные погибли?

– Мы Перворожденные, мы не можем погибнуть, как смертные. Остальные были низложены. Их деяния, их мысли и мотивы – все осталось в этом мире, но не они сами. Это трудно постичь смертному. Но нас здесь осталось лишь двенадцать. Когда стало понятно, что Свет никогда не одолеет Тьму, а Тьма не закроет собой Свет, Тайнори взмахнул своим черным мечом, и сущее дрогнуло. Серые Боги сплотились, потому что были сильнее и Темных, и Светлых, потому что вся мощь в оттенках, а не в крайностях. Впрочем, я не участвовал в Битве.

– А чего так?

Лок повернул свое уставшее от безделья лицо ко мне и заразительно зевнул.

– Просто мне в тот день было лень. Впрочем, как и всегда. Если ты перестанешь задавать свои дурацкие вопросы, то я немного посплю. Возвращайся, когда станешь жрецом, не раньше.

Он развалился на подушках и тут же захрапел. Сначала я думал, притворяется, потому что человек не может так быстро заснуть. Но ведь Лок – Бог, какой-никакой. Ладно, отдыхай, труженик.

Я вышел на площадь, скрытую от подземелья куполом Храма Единого Упокоения. Действительно, права оказалась Сетта: как-то не по себе тут было, будто кошки на душе скребли. Послушники, облаченные в белые, черные и серые рясы, расхаживали взад-вперед, мгновенно нападая на любого изредка забредающего сюда новичка. При мне таких было два. Первый – фэйра – испуганно бросился к ближайшей обители, которой оказалось святилище Огулиса, второй – драман – целенаправленно пошел к Тайнори. Подкованный игрок.