Б е р н и к.   Оставь! Оставим это, я сказал!

Т ё н н е с е н.   Уф!

Ю х а н   Т ё н н е с е н   с   Д и н о й,   а следом   Л о н а   с   У л а ф о м   проходят через сад.

Л о н а.   Ну, здравствуйте, люди добрые.

Ю х а н.   Карстен, мы прошлись по старым местам.

Б е р н и к.   Да, я слышал. Многое изменилось, правда?

Л о н а.   И в основном все благодаря консулу Бернику. Мы были в парке, который ты подарил городу.

Б е р н и к.   И в парке тоже?

Л о н а.    «Дар Карстена Берника» написано над входом. Похоже, ты печешься в этом городе обо всем.

Ю х а н.   И корабли у тебя хоть куда. Я встретил капитана «Пальмы», моего школьного товарища…

Л о н а.   Да, школу новую тоже ты построил. И газопровод, и водопровод, все твоими трудами, как говорят.

Б е р н и к.   Человек должен заботиться о благе общества, в котором живет.

Л о н а.   Это прекрасно, зять. И радостно видеть, как ценят тебя в городе. Я не тщеславна, но не могла удержаться – с кем ни заговорю, всем напоминала, что мы с тобой родня.

Т ё н н е с е н.   Уф!

Л о н а.   Ты мне «уф» сказал?

Т ё н н е с е н.   Нет, я сказал «хм».

Л о н а.   Это можно тебе позволить, бедолаге. Что-то вы сегодня в одиночестве?

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Да, сегодня мы одни.

Л о н а.   Понятно. Мы встретили на рынке парочку ваших нравственно испорченных. Они как нас увидели, сразу напустили на себя страшно занятой вид. Но мы не успели толком поговорить с вами вчера, здесь были трое этих энтузиастов, да еще пастор…

Т ё н н е с е н.   Учитель.

Л о н а.   Я называю его пастором. Но что вы скажете о моей пятнадцатилетней работе? Видите, он стал совсем большим мальчиком. Кто теперь узнает в нем шального дурня, сбежавшего из дома?

Т ё н н е с е н.   Хм!

Ю х а н.   Лона, не хвались…

Л о н а.   Нет, тут есть чем гордиться! Господи, других побед у меня в жизни нет, но эта дает мне право топтать землю дальше. Знаешь, Юхан, когда я вспоминаю, как мы начинали там с нуля, не имея ничего, кроме четырех кулаков…

Т ё н н е с е н.   Рук.

Л о н а.   Я сказала кулаки, потому что они были заскорузлые…

Т ё н н е с е н.   Уф-уф-уф!

Л о н а.   …и пустые.

Т ё н н е с е н.   Пустые? Ну, однако, я вам скажу!

Л о н а.   Что ты собрался сказать?

Б е р н и к.   Хм, хм.

Т ё н н е с е н.   Я вам так прямо и скажу – уф! (Уходит на террасу.)

Л о н а.   Что с ним такое?

Б е р н и к.   Не обращай внимания, он нервный в последнее время. А ты не хочешь посмотреть сад? Ты там еще не была, а у меня как раз час свободного времени.

Л о н а.   Я с радостью. Вы не поверите, но в мыслях я часто гуляла по вашему саду.

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Его тоже не узнать, сейчас увидишь.

Консул с женой и Лоной спускается в сад, и на протяжении следующей сцены зрители иногда мельком видят их.

У л а ф   (в дверях на террасу). Дядя Хилмар, знаешь, что сказал дядя Юхан? Он спросил, хочу ли я поехать с ним в Америку!

Т ё н н е с е н.   Ты? Бездельник и балбес, пристегнутый к мамкиной юбке?

У л а ф.   Да, но теперь все, хватит. Вот еще увидишь, каким я вырасту…

Т ё н н е с е н.   Ой, пустые слова. В тебе нет настоящей крепости духа и воли, без которой…

Оба выходят в сад.

Ю х а н   (Дине, которая сняла шляпку и, стоя в дверях комнаты направо, отряхивает пыль с платья). Вы раскраснелись, пока мы гуляли.

Д и н а.   Да, чудесная прогулка. Я никогда не гуляла так чудесно.

Ю х а н.   Вы, похоже, нечасто выбираетесь прогуляться с утра пораньше?

Д и н а.   Нет, я гуляю, но только с Улафом.

Ю х а н.   Вот как. Может, вам больше хочется спуститься в сад, чем быть здесь?