Открываю рот и сразу закрываю. Мне нечем возразить, он абсолютно прав. За исключением одного. Чем я и пользуюсь, решив идти ва-банк.

— Мы переспали два месяца назад. Неужели старческий маразм дал о себе знать?

Смотрю на него и не верю своим глазам. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Каменное изваяние, расшатать которое мне уже не по плечу.

— Нарываешься, Лика, — цедит сквозь зубы.

— Я серьезно! — Швыряю на стол папку с анализами, в ней и тест есть. — Сам убедись.

На последнем слове мой голос звучит глухо. Бывший муж подходит к столу, хватает папку и принимается ее изучать с такой внимательностью, будто я его на деньги развести захотела. Закатываю глаза к потолку и молчу. Мне больше нечего сказать в свое оправдание. Отчасти он тоже виноват в случившемся, слишком сильно старался. Уж я-то помню.

Сглотнув, смотрю на него, ожидая приговора. Черт, он по-прежнему хорош собой.

Мужественные плечи, прямая спина и горделивая осанка. И родинка… на шее. Отворачиваюсь, чтобы не подавиться собственным желанием прикоснуться к нему вновь. Он всегда был хорош и знал себе цену.

Я не имею на него никаких прав.

Слишком поздно для нас.

Ублажать его теперь обязанность другой женщины. И его секретарша с этим отлично справляется.

Ненавижу ее.

— Это точно? — смотрит на меня хмуро, ожидая ответа.

Молчу. Не могу поверить своим глазам — этот мужчина сомневается. После всех наших попыток забеременеть он сомневается. В ком? Во мне, в результате? Смотрю на него, ожидая ответа. Молчит. Смотрит на меня хмуро и молчит.

Раздражение внутри меня достигает предела. Хочется заорать, сказать, что после развода у меня никого не было, и после нашей бурной ночи, о которой мы оба не хотим вспоминать, тоже. Но я не могу позволить себе такой роскоши, прекрасно зная, что его подстилка под дверью греет уши.

Она точно там. Стоит мне подойти, открыть дверь, как она кубарем ввалится внутрь.

— Да, — выдыхаю, прикрывая веки.

Я не собираюсь вдаваться в подробности, точно не здесь. Он взрослый мальчик, прекрасно знает, откуда берутся дети. А в нашей ситуации тем более.

Смерив меня недоумевающим взглядом, Матвей задерживает взгляд на моем плоском животе. Тянется к горлу, растягивает несколько пуговиц и делает глубокий вдох. Взгляд задерживается на его шее, моментально цепляясь за родинку и не желая ее отпускать. Сжимаю кулаки, прикусывая нижнюю губу. Черт бы меня побрал, но я, кажется, хочу бывшего мужа. Снова!

— Ты решила, где будешь рожать?

Улыбаюсь, чувствуя, как внутри меня растекается тепло и согревает. Я шла сюда, ужасно боясь, что он не поверит ни единому моему слову. Но он не только поверил, но и интересуется дальнейшими моими планами.

Мне тридцать четыре года, пятнадцать из которых мы с Матвеем вместе. Я знаю о нем абсолютно все. В том числе и то, что теперь меня ожидает жесткий контроль. Слишком сильно мы хотели ребенка, чтобы сейчас от него отказаться. Самое главное — я не одна. Он не закрывается, не прячется от меня. Пытается поверить в удачу.

Прикрываю веки и погружаюсь в прошлое.

Я влюбилась в него с первого взгляда, с первого вздоха.

Он стал моим первым… и единственным мужчиной. Я, правда, пыталась построить отношения после развода, ходила на свидания, знакомилась, но все было не то. Дальше поцелуев дело не шло. На подсознательном уровне я чувствовала, что человек не мой, и не могла расслабиться и позволить себе большее. На этом все заканчивалось, и мы расходились, как в море корабли.

Шесть лет.

Шесть долгих лет мы пытались забеременеть, и все безрезультатно. Мы столько прошли врачей, бессчетное количество раз сдавали анализы, но результат оставался прежним. Бесплодие. Нам не помогло даже ЭКО — выкидыш на седьмой неделе. И каждый раз я ловила грустный взгляд мужа, но не могла ничего сделать. Он замыкался в себе, его вера в нас угасала, как и моя. В день, когда сломалась, я приняла решение. Единственно правильное на тот момент.