Это я сейчас понимаю, что она выбрала того парня, потому что ждала от него детей, а тогда, ярость и ревность затуманили мой мозг.

Почти десять лет прошло, а эта картина до сих пор стоит перед глазами.

Сейчас, сидя за зеленой изгородью, слушал о ее проблемах, и понимал, что ничем не могу ей помочь. Мы во Франции, у меня нет здесь связей, да и она меня к себе не подпустит. Но одно знал точно, сегодня я никуда не лечу!

Валери ушла в дом пожелать спокойной ночи близнецам, а ее друзья остались сидеть на качелях. То, что я услышал дальше, заставило мое сердце сжаться еще сильнее, мне казалось, что я сам ощущаю ту боль, что чувствовала она.

- Знаешь, когда я встречал их в аэропорту в то утро, на них с Кэт было страшно смотреть. И дело было даже не в ссадинах и синяках Кэтрин после аварии, которые она так тщательно пыталась скрыть под толстым слоем косметики. Их глаза были пусты и безжизненны. В тот вечер я застал их в комнате в море слез. Они тихо плакали в обнимку. Мне с огромным трудом удалось их успокоить и узнать, что произошло. Тогда, я готов был рвать и метать, но и здесь девчонки оказались великодушнее меня. Они просили не мстить за них обидчикам. – Анри замолчал. Я сидел как пришибленный. Это мы с Дэном причинили Кэт эту боль. Наше дурацкое пари. Я заслужил тот удар в пах коленом от Кэт. Этого даже мало, за наш поступок. Но я не желал ей зла. Я видел позже, что мой друг запал на нее. Он все эти годы не может забыть ее. Получается, что Валери не на отдых тогда улетела, а с Кэт во Францию? Но почему? Почему тот парень ее отпустил? Что он ей сделал? Почему она так страдала? – А потом Кэт с головой ушла в карьеру фотомодели, а Валери стала ее помощницей. Они загрузили себя работой днем, а по ночам учились удаленно. Спали по несколько часов в сутки, лишь бы не вспоминать то, что с ними произошло. Остановились только, когда Кэт упала в обморок от нервного истощения. Тогда они стали больше отдыхать. – я провел по волосам рукой, сжал их в кулак, мне хотелось их выдрать с корнем. Если бы я знал, то сам прилетел в Париж, нашел Кэт, объяснился с ней. Я же несколько раз пытался ей позвонить, но ее телефон был отключен. Анри горько усмехнулся. – Знаешь, ведь эта традиция с вечером вкусняшек и теплых ручек зародилась во время их беременности. У Кэт и Валери часто плясали гормоны, они были как две маленьких беззащитных девочки, то плакали и хотели, чтоб их обняли, то ели всякую гадость. Смотреть, как Валери в клубничное мороженое кидает соленые огурцы, или как Кэт макает в горчицу клубнику и ест, то еще зрелище. – смеется он, а мое лицо перекашивает, когда представляю эти блюда.

- Но почему Валери не хочет рассказать биологическому отцу о близнецах? Почему так яростно реагирует при его упоминании? – Полет спрашивает его, а я замираю в ожидании ответа. Мне тоже очень интересно.

- Она встретилась с ним, когда приезжала в Россию к сестре. Она тогда была на шестом месяце беременности. Эта сволочь наговорила ей кучу гадостей. Он не просто отказался от детей и нее, а сделал это настолько грубо, что Валери чуть не потеряла их. Ей пришлось задержаться в Москве и провести две недели в больнице под капельницами, спасая малышей. Я, к сожалению, о причине ее угрозы узнал только спустя полгода. Иначе, еще тогда полетел в Россию и раздавил бы этот кусок говна собственными руками. Она знала, что в этот раз не сможет уговорить меня не мстить за нее, поэтому и молчала. – я сжал кулаки до хруста в пальцах. Зубы скрипели от злости. Встреть я этого клоуна сейчас, я бы на нем живого места не оставил. Тру виски, голова начинает ужасно болеть. Господи, а я еще злился на нее. Я ведь тоже наговорил ей гадостей, когда видел ее в России. Возможно, я тоже был причастен к ее состоянию. Вместо того, чтобы поговорить с ней, разобраться, я злился, ревновал. Я все эти годы пытался ее забыть. Достаю ее носовой платок из кармана, что хранил все эти годы и сжимаю в руке. Анри продолжает. – Валери очень упрямая. Пытается со всеми трудностями справляться сама. Очень редко просит о помощи. Когда близнецы родились, они были такими крошечными. Она так переживала за них, не отходила от них ни на минуту, старалась чаще держать на руках, петь им колыбельные, разговаривать с ними. Говорила им, как сильно их любит, просила набираться сил, обещала всегда быть им опорой, целовала в щечки. Они так привыкли за первые месяцы к рукам, что отказывались лежать в своих кроватках. Она сильно уставала носить двоих карапузов одновременно, не высыпалась по ночам, но продолжала молчать. Мне с трудом удалось уговорить ее нанять мальчишкам няню. Я насильно укладывал ее спать и забирал детей, чтобы она хоть пару часов поспала. – я слушал рассказ крестного мальчиков, и мои внутренности каменели. Как я мог подумать, что она расчетливая стерва? Она просто глупенькая девочка, которая решила справиться со всеми трудностями одна. Ничего мне не сказала, улетела в Париж. Я бы помог ей, поддержал. Я стал бы отцом Алексу и Мишелю. – Валери очень скучает по России. Она даже детей назвала русскими именами… Саша и Миша. – Анри замолкает. А на моем лице появляется улыбка. Перекатываю на языке их имена, Саша, Миша. – Но она вынуждена жить здесь. Боится, что этот козел одумается и отберет у нее детей или будет ее ими шантажировать, заставляя быть с ним. – ярость опять бурлит внутри меня. Хочется найти этого мужика и превратить его лицо в фарш. Что же там за сволочь такая? Как так можно поступать с девушкой?