Старик взвизгнул, с неожиданной резвостью отскакивая назад и загораживаясь посохом. Как бы то ни было, пробовать на себе крепкие кулаки своего невольного спутника он отнюдь не стремился.

-- Посох! -- гаркнул мальчишка, подступая вплотную.

-- Вот сдохну я, все твое будет, -- прошипел старик, собирая остатки мужества. Правда, колени его тряслись, а голова сама собой втянулась в плечи, да и голос, сказать по правде, звучал вовсе даже не внушительно.

Тем не менее мальчишка отчего-то приостановился, занесенная для удара рука опустилась, а в глазах мелькнуло что-то вроде неуверенности.

-- Да тебя валить -- только руки марать, -- он с деланной брезгливостью оттопырил губу. -- Ты, небось, уже и в штаны наложил, так что, мне теперь еще и в твоем дерьме мараться? Hет уж, сам сдохнешь. Hа обратном пути. Я тебе помогать не намерен, и кормить тебя, жрачкой делиться -- тоже. Сколько протянешь, столько и протянешь, а потом пусть тобой волки да вороны занимаются.

Старик криво усмехнулся, гордый своей бесплодной, маленькой - но все-таки победой. Щенок не осмелится его убить, у него не хватает духу даже ударить старого волшебника -- несмотря на то, что сил у бывшего чародея не осталось уже никаких – ни магических, ни телесных. Боится его мальчишка, несмотря ни на что, боится, сидит еще в самой сердцевине костей с молоком матери впитанный страх перед обладателями посохов, настоящими магами -- и даже осознание того, что он сам теперь владеет Силой, не изгонит этот страх одномоментно.

Среди камней валялся тощий заплечный мешок старика, весь сморщенный и жалкий. Волшебник со вздохом нагнулся, подбирая -- как ни крути, мальчишка прав, на обратную дорогу еды у него не хватит. А это значит, что хочешь -- не хочешь, а придется идти не на север, к Зачарованному Лесу, а на северо-восток, к покрытым густыми борами холмам, где в неглубоких пещерах обитают поури -- народец более чем неприятный, однако магов почитающий. Старик надеялся добыть у них провизию -- как угодно, но умирать по собственной воле ему не хотелось.

-- Я иду к Поур-ан-Гарр, -- сказал бывший маг. -- У меня еды не хватит до Зачарованного Леса.

Будто и не заботясь о том, что скажет или сделает парень, чародей повернулся к нему спиной и сделал первый шаг.

-- Эй, ты куда, гад?! -- в бешенстве заорали позади. – Куда попер, дрянь траханная?! Да я тебя сейчас, пердуна старого...

Старик сжался и ссутулился, каждый миг ожидая удара в затылок или даже просто ножа под лопатку -- но все-таки сумел не обернуться. По морщинистому лицу тек пот -- холодный и липкий.

Мальчишка схватил старика за плечо, рывком развернул к себе -- лицо белое от бешенства, белее щегольской курточки, ноздри бешено вздрагивают, зрачки -- словно два копейных острия.

“Вскручивает себя, чтобы заглушить страх…”, -- мелькнула мысль, и в следующий миг кулак юнца врезался старику в подбородок.

В глазах вспыхнуло огненное море -- мир исчез, исчезли небо и камни, деревья и воздух – осталась только одна боль. Посох выскользнул из сведенной судорогой руки, со стуком упал на камни – это было единственное, что сумел расслышать старик.

А потом посох подобрали. Старик слышал беззвучний крик дерева, но уже невнятный, приглушенный, словно вырываюшийся из-под кляпа или зажимающей рот ладони насильника.

-- Вот так, -- слова юнца с трудом пробивались к сознанию. Старик лежал на спине, со свистом втягивая в себя воздух. – Понял тебе свою цену, урод? Вот и валяйся здесь, пока не сдохнешь. А я пошел. Hедосуг мне твоего конца дожидаться.