Но Пастор делал это так, что было непонятно – предъявлял он или спрашивал. Мобильный, умный от природы, заматеревший в жизненных невзгодах, Пастор отличался от всех неповторимым интеллектом. Он умел всегда оставаться спокойным и собранным. Понятно, что это очень не нравилось тем, кого природа не одарила подобными качествами.

Салех и Горец откликнулись сразу и уже через два часа были в городе. Звонок Тимура застал их в ресторане соседнего поселка, куда авторитеты ездили на встречу с представителем высоких властей. В поселок прибыл радушный оратор из Государственной думы. Салех и Горец не могли не воспользоваться такой возможностью. Их поездка прошла успешно. Они сидели в ресторане, дело близилось к «субботнику» с девицами, когда их предвкушения перебил звонок Тимура.

– Дела!.. – как в апельсиновой рекламе, заявил Салех местным проституткам, уже готовым к активной трудовой деятельности.

Коллеги встряхнулись и помчались с охраной в город, где правил серым генералом вор по прозвищу Пастор.

– Дальше уже некуда, – молвил Тимур. – Сначала эта мура с Питером, сейчас вообще полный атас! Общак накрылся! Скоро он весь город мусорам сдаст, а потом и нас с тобой. За такие дела можем и мы прицепом пойти. Лично мне оплеухи получать от братвы невмоготу. Он творит, что хочет, Сома своего расслабил до того, что тот каждый день, как ни вызвони его, обкумаренный до талого…

Это было, конечно, не так, но кто теперь Пастору верить будет, когда смотрящий за решкой, а общака нет!

– Все стволы ушли, – добавил, сжимая кулаки, Фермер. – Нам осталось свои белые трусы снять, на палку их нацепить и, помахивая, к мусорам в плен идти. Разве я не прав? Общака нет, стволов нет, осталось только, чтобы молодые отморозки пришли и нас с Тимуром на счетчик поставили! К этому все и идет! От ментов покоя нет, братва в зонах голодает, суки администраторские их там на ножи ставят! Мы чем пацанов в колониях греть будем? Сколько адвокаты стоят? В кассе – ноль! Черные в город заявятся – отбиться, блин, нечем будет!

Тимур поморщился. Нельзя давить слезу за свою беспомощность! Им сейчас не материальная поддержка нужна, а моральная! Какого хрена эта бестолочь жалуется как сука кобелю?! Какой ты вор, если с беспределом на своей же территории совладать не можешь? Эх, чудила контуженый!..

По тому, как Салех и Горец недовольно поморщились, было видно, что Тимур прочитал их мысли. Фермер же воспринял это как поддержку своих слов.

– Банки стали задницу морщить – мол, мы с Пастором базарим, а с вами не будем! Что за дела?!

Это было уже слишком.

Едва Фермер открыл рот, чтобы огласить еще одно подтверждение своей тупости и беспомощности, Тимур опередил его:

– Братва, мы вот зачем вас отзвонили. Беда не в том, что здесь происходит. Со всеми делами справиться легко, если, конечно, речь не идет о переселении душ. Вопрос в том, почему это происходит. Пастор подобрал под себя общак, и не всем нравится, как он ведет дела.

– Пастор самолично управляет общаком? – Салех удивленно вскинул брови.

– Да. Теперь ты сам можешь убедиться в том, что происходит, когда все скапливается в одних руках, – ответил Тимур, намекая на происшествие на даче.

– А почему на сходняках вы молчали как рыба об лед? – вклинился в разговор Горец. – Там все равны. И раньше вы вроде тоже в колокола не били. Странно, что вы подняли эту тему только тогда, когда пропал общак и Пастор угодил в жир ногами.

Все замолчали. Тимур был доволен разговором. Главное, чего он добивался, вызывая воров, состояло в передаче им информации о положении дел в городе. Теперь, если с Пастором что-нибудь случится, у него будет оправдание. Хотя Тимур знал, что устранение вора без согласия всех – мероприятие, чреватое суровыми последствиями. За такую самостоятельность могут самому лоб зеленкой намазать. Его сейчас мало интересовало – вернет Пастор общак или нет. Пусть даже он сумеет найти деньги. Ему уже не вернуть основного – прошлого. А с таким настоящим, в котором сейчас пребывал Пастор, ему ловить нечего. «Все прошло, как с белых яблонь дым».