— Только имей в виду, я отправляюсь в лес, а не в магазин. Причем в лес не за едой, а за ежиком. В смысле, не чтобы его потом съесть, а… Впрочем, это уже детали, потом расскажу, если захочешь.

— Гав, — сказала Боди.

— Но ты ведь не какая-нибудь избалованная домашняя лежебока, — сказала еще я. — Наверняка ты и сама сможешь добыть в лесу что-нибудь съедобное. Мышку-норушку какую-нибудь или грибы… Нет, ты, наверное, не ешь грибов. Кстати, там много черники — я бы рекомендовала. Это, конечно, не мясо, зато витамины. Ну да ладно, ты лучше меня знаешь, что для тебя полезно, а что вкусно.

А потом я подумала, что Боди в моих предстоящих поисках могла бы даже помочь, ведь собаки — прекрасные поисковики. Проблема заключалась в том лишь, что я пока не знала, сумею ли объяснить ей, что именно нужно искать. Точнее, кого. И было даже опасение, что все ежики, почуяв собаку, могут вообще попрятаться. Ну да ладно, я ведь еще буду кричать, звать Болтуна по имени — всяко уж вылезет, если услышит.

Я была почти уверена: как только мы войдем в лес, Боди тут же помчится ловить если не мышек и прочую живность, то просто носиться меж кустов и деревьев, как это делает большинство очутившихся на природе собак. Разумеется, если они не охотничьи, которые знают, как себя вести в лесу. К моему удивленью, моя телохранительница, которая точно была не охотничьей породы, никуда не помчалась, лишь вопросительно глянула на меня, продолжая бежать чуть впереди по тропинке.

— Если хочешь, поохоться, — разрешила я ей. — Или черники поешь. Все равно еще до места не дошли.

Сказав это, я призадумалась. Дело в том, что я сама не помнила точного расположения перехода — как первого, в ту сторону, так и второго, обратного. Скорее всего, это было одно и то же место, но с другой стороны, если бы это было так, я бы по прибытии непременно увидела наши с Гошей вещи. Впрочем, если они лежали совсем рядом, но, к примеру, за кустиком, могла бы и не заметить. От неожиданности всего случившегося я вполне объяснимо испытывала шок, поэтому о том, чтобы поискать одежду, даже не подумала. Вместо этого соорудила себе дикарский наряд из веток — странно, что хотя бы на это моих мозгов тогда хватило. Но сейчас голова работала без помех, и я вполне логично рассудила, что если найду нашу с Гошей одежду, то это и будет точкой перехода — по крайней мере первого, а значит, тем самым местом, где пробегал в тот раз Болтун. С большой вероятностью, он и жил где-то неподалеку.

Моя четвероногая проводница ни охотиться, ни лакомиться ягодами так и не стала. И когда мы прошли нужное на мой взгляд расстояние, я подозвала собаку, присела, и дала ей понюхать рукав своей курточки:

— Где-то здесь должна лежать моя одежда. Ищи, Боди, ищи! Если справишься, будет тебе потом угощение.

Удивительно, но дворняга повела себя, как настоящая охотничья собака! Она склонила к земле голову и, принюхиваясь, резво направилась в лес. Оставалось лишь ждать. Почему-то сейчас при мысли о том, что Боди, возможно, ушла насовсем, мне сделалось грустно. Даже странно: еще совсем недавно мечтала, чтобы она от меня отстала, а теперь хочу, чтобы скорее вернулась. Все-таки быстро я привязываюсь к людям. И к собакам. И к ежикам. Взять того же Гошу — я влюбилась в него практически сразу, во всяком случае уже на другой день не представляла себе жизни без него. Но то любовь, она ведь, говорят, бывает и с первого взгляда, и я в это верю, однако в собаку же я не влюбилась, а вот поди ж ты! С одной стороны это мое качество, наверно, хорошее, а с другой, когда к кому-то привязываешься, становишься более уязвимым, зависимым. Но все равно, без таких вот чувств, когда ты за кого-то переживаешь, когда к кому-то тянешься душой и сердцем, жить было бы неинтересно, скучно и по большому счету бесполезно.