Земля перед глазами завертелась. По теории знаю, что такое штопор, но мне кажется, что инструктор не выведет машину из такого положения. Становится страшно.

Но вот самолет прекратил вращение. Инструктор увеличивает обороты и уверенно выводит самолет в горизонтальное положение. Уследить за его действиями я не успеваю. Он спрашивает громко, уже не в трубку:

– Испугались?

– Да нет, – отвечаю, а сам думаю: «Хоть бы он не торопился со следующей фигурой, дал бы опомниться».

Но тут он снова начал убирать сектор газа, удерживая самолет в горизонтальном положении, и терять скорость. Вот он вводит самолет в правый штопор. Снова несемся вниз. Но теперь я стал посмелее: ведь один раз инструктор вывел самолет, выведет и сейчас. Да и техникой полета был увлечен. Правда, многого в управлении я не понял, хоть и смотрел во все глаза. Трудно все уловить и понять с первого раза. А сам я управления не ощущал – держался за него мягко.

И вдруг самолет начал сильно задирать нос. Что инструктор теперь сделает? Он кричит в трубку:

– Выполняю петлю!

И мы уже летим вниз головой. Четко, точно выполняет петлю инструктор. Вот мы уже подходим к верхней точке. Ноги у меня дрожат, я боюсь выглянуть из кабины. Перевалившись в верхней точке, самолет начинает выходить из отвесного положения: инструктор плавно выводит его и добавляет газ. Все свои действия он сопровождает объяснениями.

А я еле перевожу дыхание – так меня прижало на выводе из пикирования.

Потом, после петли Нестерова, были глубокие виражи: когда летишь почти на боку и центробежная сила прижимает тебя к сиденью.

Приуныв, я думал: «Ну нет, так пилотировать я никогда не научусь».

Пилотаж окончен. Инструктор начал снижаться в направлении аэродрома. Когда поднимались, внимание у меня было рассеяно: загляделся на Вспольное, на Ображеевку, смотрел на город, на аэродром. А сейчас я внимательно наблюдал за действиями инструктора, стараясь понять, как он управляет самолетом.

Инструктор зашел на посадку. Земля быстро набегала. И снова у меня появилось тревожное чувство: право, вот-вот врежемся! Так хотелось взять ручку на себя, чтобы уменьшить угол планирования. Но вмешиваться в действия инструктора нельзя.

Мне показалось, что у самой земли самолет поднял нос. Скорость стала гаснуть, ручка пошла к моему животу. Самолет мягко коснулся колесами и костылем земли, сел на три точки – отличная посадка! И вот он уже бежит по зеленому летному полю. Останавливается на линии предварительного старта.

К нам мчится сияющий, красный от волнения дежурный Петраков.

Вылезаю из кабины. В ушах гудит, стучит, и я как во сне.

Вот они какие, фигуры пилотажа! Петля Нестерова, штопор, который до открытия Константина Арцеулова считался бичом авиации. А как пилотирует инструктор Кальков! И научиться так пилотировать теперь моя единственная мечта.

В конце апреля учлетам выдали новенькие синие комбинезоны, и мы стали усиленно готовиться к первомайскому параду. Должны были пройти в комбинезонах, шлемах и летных очках перед трибуной.

Жаль было, что не могу так пройтись по деревне. Но если б и разрешили, я и сам бы не пошел: ведь отец еще ничего не знал! Как-то я завел было с ним разговор:

– А что, тату, если б я стал учиться летать в аэроклубе?

Отец даже привскочил, замахал руками:

– Еще чего выдумал – летать! Кончай техникум – хватит с тебя! И так здоровья у тебя мало!

Отец почему-то считал, что я не из крепких. На этом разговор у нас и закончился.

Зато, надев комбинезон, шлем и очки, я отправился в общежитие – показаться в летной форме приятелям. Не устоял перед искушением.