— Иди дальше, — беззвучно шептал я, наблюдая, как иномирянка оглядывается на прохожих, ища небезразличных. — Ну же! Иди!

Горожане никак не реагировали на плачущего ребенка. Он ведь явно относился к низшему сословию. Так какое дело благородным леди и лордам до какого-то оборванца? Никакого. Как и всем остальным участницам отбора.

Но только не Станиславе.

Игнорируя мои беззвучные просьбы пройти мимо, как все, иномирянка уверенно приближалась к Гастону. Я, прикрывшись отводом глаз, шел за ней буквально по пятам.

— Здравствуй, малыш, — опустившись перед «мальчиком» на корточки, Станислава мягко поинтересовалась: — Почему ты плачешь? Потерялся?

Смотрелось это очень трогательно. Благородная леди, не боясь испачкать платье, проявляет заботу о плачущем малыше.

Вот только малышу давно перевалило за сотню. Гастон всегда был изгоем среди гномов. Не унаследовал ни комплекцию, ни силу. А сколько насмешек он выслушал за свою жизнь? Я могу лишь предполагать. Как можно лишь догадываться, как бы обернулась жизнь Гастона, не заметь я этого юркого гнома. Его работа очень часто была неоценима для тайной канцелярии. Ведь кто заподозрит в мальчишке-попрошайке глаза и уши Айзека Скалистого? Никто.

Обычно его вообще никто не замечал.

И сегодня не должны были заметить.

— Как тебя зовут? — пыталась добиться Станислава ответа от «ребенка». — Где твоя мама?

Замешательство Гастона я прекрасно понимал.

Это испытание должны были провалить все девушки. Без исключений.

Несколько позже, на объявлении результатов, принц должен был вывести к претенденткам Гастона и произнести речь, что настоящая королева должна быть милосердна ко всем своим подданным без исключений. И зачастую ставить их благо и жизни превыше королевской, ведь народ и есть…

Речь красивая. Я читал.

Но какой теперь в ней смысл, если она заканчивается вопросом, есть ли среди девушек те, кто уже сейчас понимает, что не сможет пройти отбор до конца? Не владеет нужными качествами.

Здесь бы я и вывел Станиславу.

А теперь…

— Так и будешь молчать? — мысленно обратился я к Гастону. — Импровизируй. Леди хочет помочь.

Гном едва заметно кивнул и, подняв заплаканные глаза на Станиславу, жалобно произнес:

— Моя мамочка сильно болеет…

— Ох, малыш, — тут же прониклась проблемой иномирянка, осторожно стирая с его лица слезы салфеткой. Той самой, с нарисованной картой. Но, кажется, Станислава об этом сейчас не думала. — А врача вызывали? То есть… — девушка встряхнула головой, перефразировав вопрос: — Лекарь ее осматривал?

— Да, — шумно шмыгнул носом Гастон, мастерски при этом всхлипывая. — Но у нас нет монеток на снадобье…

— Ну тише, тише, — старалась его успокоить Станислава.

Обойдя их, я пристально наблюдал.

Ее лицо было словно открытой книгой. Я считывал сомнения, хоть и не до конца понимал их причины. Она же согласилась проиграть первый тур отбора. Она не знает, что сейчас делает ровно противоположное. Так почему не торопится отдать деньги Гастону?

Заподозрить то, что перед ней никакой не ребенок, она не могла.

Или…

Статася с гор решила меня обмануть? Хочет пройти отбор?

Но зачем ей это?

Наш мир ей не интересен, если верить ее же словам. Проникнуться чувствами к принцу она тоже не смогла бы. Они почти не виделись.

Так что же…

Гувернер!

Догадка осенила, заставив брезгливо поморщиться.

Анфиса могла рассказать, что шанса вернуться в родной мир у Станиславы нет.

Как могла и поведать девушке про камень желаний, что идет в комплекте с его высочеством.

Мой промах.

С гувернером нужно было провести более детальную предварительную беседу. Понятно же было, что Станислава станет задавать вопросы.