— Давайте рецепт, — говорит он, и, отстранившись от меня, идет к кроватке.

Стоит только Денису взглянуть на Даню, и его лицо тут же трогает теплая улыбка.

— И кто у нас тут? — Он достает из кроватки мишку и, взяв его за лапы, приближает к Дане. — Не болей, мой дружок, — не своим голосом говорит Денис. — Поправляйся, и пойдем скорее гулять. Будем кататься на горке, и качаться на качелях, а еще я поделюсь с тобой своим вкусным медом.

Он достает из кармана куртки небольшую баночку меда и протягивает его мне.

— Взял для него в ресторане, — шепчет Денис.

— Детям до трех лет мед давать нежелательно, — отвечаю я.

— Вот же… — Денис кусает изнутри щеку. — Сколько всего нужно знать, — улыбается он и, переведя взгляд на Даню, о чем-то задумывается.

 А через несколько секунд выпрямляется, поворачивается ко мне и, пристально глядя в глаза, горько улыбается.

— Знаете, мне вас искренне жаль, Анна,— неожиданно произносит Денис. — Вы отчаянно боретесь за сына и даже не подозреваете, что играете в одни ворота.

— О чем вы? — спрашиваю я, внезапно охрипнув.

— Только что мне звонила ваша сестра. Она поведала мне о вашей затее с судом и предложила сделку: два миллиона рублей за то, что она добровольно откажется от материнских прав.

После этих слов номер резко покидают запахи, звуки, цвета. Все обволакивается густым туманом, в котором звенят страшные слова Дениса:

«Два миллиона рублей за то, что она добровольно откажется от материнских прав…»

 Я застывшим взглядом смотрю на него, по щекам скатываются слезы.

— Как она смогла? — дрожащим голосом шепчу я и прикладываю руку к дрожащим губам.

Не могу поверить, что Ксюша так жестоко предала меня. Бог ты мой… она с такой легкостью выбрала деньги вместо родного ребенка?..

Денис смотрит на мишку, переводит взгляд на Даню, затем — на меня. Кладет игрушку в кроватку и пересаживается ко мне на диван.

— Я вижу, что вы его очень любите. И с моей стороны будет очень жестоко разлучать вас с сыном.

Он неожиданно накрывает теплой ладонью мою руку и заглядывает в мокрое лицо:

— Если окажется, что Даня мой сын, вы согласитесь жить в нашем доме?

Я теряю дар речи, и даже не успеваю ничего сказать, как Денис продолжает:

— Он всегда будет рядом с вами и ему будет гораздо проще адаптироваться в новой обстановке. А нам не придется искать няню, — улыбается он.

Мутным взглядом замечаю на пороге номера размытую фигуру, вытираю лицо и встречаюсь с разгневанным взглядом Элеоноры.

Я-то буду согласна жить с сыном в его доме. Пойду на все, чтобы нас с ним не разлучили.

 Но… уживусь ли я с ней?