- Вау, - по достоинству оценила я идею моего нового-старого друга.

Весь день, пока мы гуляли по Куоби, я замечала взгляды прохожих, от любопытных до сочувствующих и даже выражающих скрытое отвращение.

Если рисунки спрячут последствие аварии, оставшееся на моем лице, люди будут замечать только красоту изображения, но не смогут разглядеть за ним неровных рубцов. Одно дело – видеть уродливый шрам. И совсем другое – цветущую розу или крылья парящей птицы.

- Шарлетт убьет нас обоих, – предупредила я, решительно толкая коляску вперед. – Но тебя – в первую очередь!

- Х-ха, можешь мне не рассказывать! - захохотал Халле, совершенно не боясь гнева моей матери, хотя очень даже стоило.

Сомневаюсь, что после такого Шарлетт снова впустит квэна в дом. С этих пор парню, пожалуй, придется навещать меня исключительно через окно. Но он точно не расстроится, а будет даже рад так проказничать.

Нам с трудом удалось уговорить маму отпустить меня на прогулку, учитывая прошлые обстоятельства и то, что именно Эрлинга Шарлетт винила в моей беде.

Спасло положение мое личное желание выйти на свежий воздух и тот факт, что с его силищей парень точно мог позаботиться об инвалиде и защитить от любой опасности. Помогли и клятвенные заверения Халле, что он хочет загладить свою вину.

Шарлетт уступила. Но как только увидит татуировку, больше никогда не подпустит нас друг к другу. Дома нас ждет настоящий бой.

В каком-то смысле я с нетерпением ждала спора: мне не понравилось, что мать обманом заставила меня сидеть дома.

Она назвала меня книжным червем вовсе не ради комплимента, мол, я была отличницей и зубрилой, а для того, чтобы я не выкинула фокус вроде тех, что перечислил Халле, среди которых вождение было самым безобидным. Она хотела, чтобы я кисла в кресле до самой старости!

Но разве это была бы полноценная жизнь, о которой она так настойчиво твердила?

Мы провели в тату-салоне несколько часов: сначала долго подбирали подходящую картинку.

Мастер воспринял мою решимость разукрасить себя с таким энтузиазмом, что мне даже стало неловко от его восторгов и внимания. Сказал, что я далеко не первая, кто использует тату как прикрытие для шрамов – это известная практика. Но тату на лице все же редкость.

И именно поэтому он воспринял мой недостаток как настоящий вызов его мастерству: вдохновенно перебирал эскизы рисунков, которые максимально использовали бы естественное направление рубцов, сливались с ними, становились их продолжением, их неотъемлемой частью.

Первым делом он предложил сделать мне полумаску кошки или волчицы, превратив шрам под губой в клык, но Халле категорически возразил и так истово развозмущался, что я невольно заинтересовалась, почему его это так взбесило.

Затем мастер задумал превратить меня в инопланетянку из фильма «Аватар», но тут уж я воспротивилась – не хотела иметь лицо синего цвета. Да и вообще ничего радикального делать не стоило, я же хотела скрыть шрамы, а не выставить себя клоунессой.

В итоге мы сошлись на безобидном цветочном орнаменте в стиле «Флора» от «Гуччи», женственно подчеркивающих черты лица. Тем более что и имя мое идеально к нему подходило, словно так и было задумано.

Цвета выбрали неяркие и нежные: пастельный беж и розовые розы в светлых салатовых завитках.

Затем началась настоящая пытка, во время которой я должна была неподвижно лежать, терпя довольно колючую боль.

Халле держал меня за руку, подбадривая и одновременно смущая.

Хотя его горячая ладонь ощущалась приятной и очень надежной, я чувствовала себя странно: будто