При мысли о предстоящем путешествии Кэрол почувствовала приятное волнение. Совсем скоро она снова окажется в Париже – своем любимом городе, где она в последний раз была много лет назад. Кэрол уже решила, что обязательно съездит на Левый берег, на рю Жакоб и поглядит на свой бывший дом, в котором она прожила вместе с детьми два с половиной года. Как же давно это было! Тогда Кэрол была моложе, чем Стиви сейчас, и многое воспринимала иначе, но за прошедшие годы ее отношение к Парижу почти не изменилось: она по-прежнему жаждала побывать там, где когда-то чувствовала себя такой счастливой.

Да, несмотря ни на что, во Франции Кэрол было хорошо, но не так относились ее дети к жизни в чужой стране. Когда они впервые приехали в Париж, где Кэрол снималась в очередном фильме, Энтони было восемь, а Хлое – четыре. Должно быть, именно в силу возраста сын Кэрол долго не мог освоиться на новом месте и все время рвался домой, в Штаты; дочь, напротив, быстро заговорила на французском, подружилась с французскими детьми, поэтому, когда настала пора уезжать, ей было жаль расставаться со своими подружками. Впрочем, они задержались в Париже надолго: съемки заняли что-то около восьми месяцев, однако Кэрол не торопилась возвращаться на родину. Более того, она купила в Париже дом и прожила там с детьми еще почти два года. И для Энтони, и для Хлои это время стало значительным периодом в их юных жизнях, да и Кэрол порой казалось, что за эти наполненные самыми разными событиями и переживаниями месяцы что-то в ней неуловимо изменилось.

И вот теперь она возвращалась в собственное прошлое. Кэрол понятия не имела, чтó она там обнаружит и чтó будет чувствовать, но ей уже не терпелось скорее уехать. Да и в работе над книгой эта поездка могла ей помочь. Кэрол надеялась, что возвращение в Париж позволит ей раскрепоститься, избавит от шор, которые мешали ей посмотреть на свою собственную жизнь новым взглядом, и отворит двери, которые до сих пор оставались крепко запертыми. В том, что у нее вряд ли что-нибудь получится, если она будет сидеть, запершись в четырех стенах своего особняка в Бель-Эйр, Кэрол уже убедилась, но, быть может, когда она окажется в Париже, шлюзы в ее мозгу откроются сами собой.

Она, во всяком случае, очень на это рассчитывала.

И действительно – одного сознания того, что послезавтра она уже будет во Франции, оказалось достаточно, чтобы Кэрол смогла писать. После того как Стиви ушла домой, она просидела за компьютером больше четырех часов. А когда на следующее утро секретарша вернулась, Кэрол, наскоро позавтракав, снова вернулась к работе.

Перед самым отъездом она, впрочем, посвятила несколько часов и своим текущим делам. Кэрол продиктовала несколько писем, оплатила счета и дала Стиви несколько распоряжений относительно того, чтó следует сказать садовнику и чтó сделать с вещами, которые она заказала и которые должны были доставить, пока она будет в отъезде.

По дороге в аэропорт они оживленно болтали о разных пустяках. Уже паркуясь на стоянке, Стиви спросила у Кэрол, что передать детям, если они вдруг позвонят.

– Просто скажи им, что я уехала, – ответила она, открывая дверцу машины.

Стиви последовала за Кэрол и достала из багажника ее небольшой чемодан. Кэрол всегда предпочитала путешествовать налегке, а на этот раз она и вовсе взяла с собой минимум необходимых вещей, чтобы чемодан, если ей вдруг придется таскать его самой, был как можно легче.

– А если они спросят куда? – уточнила Стиви. – Могу я сказать, что ты улетела в Париж?