— Нет, — Викфорд стёр капли с лица и посмотрел на своего ларьета, — пусть живёт. Я обменял его жизнь на милость будущей королевы, кто знает, как скоро она нам понадобится. А насчет следов, у нас же есть фрэйя, — он прищурился, — так воспользуемся этим.

— Хм, может быть… а если она нас надурит? Она же бешеная! — Корин сплюнул на траву и поправил ремень. — Хоть и будущая королева.

— Я с ней поговорю. Хочет сохранить жизнь этому блаженному — поможет нам, — он криво усмехнулся и пошёл к лошадям.

Будущая королева!

Его королева…

Вот это его и бесило…

…её власть над ним, данная этим браком. То, что она уже почти его госпожа, что она вольна распоряжаться его жизнью. И будь он в столице в свите придворных герцога, не знай он её вот так близко, наверное, это не было бы так мучительно. Но здесь, на краю мира, посреди врагов, после всего что произошло, эта мысль просто глодала его изнутри. Не хотел он, чтобы она была для него королевой. Чтобы чувствовала себя его королевой. Не хотел, чтобы имела власть над ним, потому что хотел...

Проклятье!

…хотел обратного.

Он подошёл к Эрике и остановился в двух шагах. Она уже переоделась, смыла сажу и стояла у лошади, что-то укладывая в сумку. Поскольку часть псов осталась ночевать на сеновале, там же бросили и вещи, и очень кстати — во время пожара ничего не пострадало.

— Ну и что рассказал этот блаженный? — Викфорд кивнул на Уилмора.

— Ничего особенного. Он ехал за людьми, за которыми его послали, — ответила Эрика, не оборачиваясь, словно не замечая командора, — его взяли просто потому, что он сильный.

— И кто его за нами послал?

Она обернулась, бросила взгляд в сторону, убедившись, что остальные псы не слышат их разговора, и ответила с вызовом:

— Вы же убьёте их, если я скажу. Вы же сожжёте Кинвайл и всех повесите! Будете пытать или что-то ещё! Нет, я не скажу, кто их послал.

И Викфорду в этот момент захотелось её придушить.

Вот же глупая пигалица!

Она будила в нём зверя своим упрямством и безрассудством, и даже то, что она пыталась таким образом защитить своих людей, её не оправдывало, ведь так она ставила под удар себя. Но на её людей, и на Кинвайл, и на этого полудурка Викфорду было наплевать, а вот на неё — нет.

— А с чего ты решила, что я не сожгу Кинвайл просто так? Не разбираясь, кто именно послал убийц? — произнёс Викфорд тихо и зло.

— Я уверена, что именно так ты и сделаешь. И вся твоя милость, — произнесла она негромко и указала рукой на Уилмора, — просто подачка для отвода глаз. И ещё я уверена, что вы зарежете этого беднягу, едва он отъедет от деревни на десять шагов, а ты донесёшь на Кинвайл в первом же гарнизоне. И его всё равно сожгут. И убьют там всех: мою тётю, стариков, женщин и даже детей. Я знаю вас, — она вздёрнула подбородок, — я шла из разрушенного дома через всю Западную Балейру, спасаясь от таких как вы. И видела, как бывает. Видела костры, на которых сжигали таких как я, и разрушенные деревни… убитых, замученных, голодных, виселицы… Я знаю, что будет дальше, и не хочу вам помогать. И можете меня даже убить за это — я не боюсь умереть.

В словах Эрики не было огня ненависти, только горечь, чёрная, как уголь.

Викфорд смотрел на её лицо и понимал: она и правда не боится умереть, просто не понимает, что умереть можно по-разному. Можно мгновенно, а можно умирать долго и очень мучительно. А может и понимает — слишком уж тяжелы были её слова.

И то, как она сказала это… как настоящая королева, и её спокойная решимость и бесстрашие в этот момент они восхитили Викфорда. Иглы ожили под кожей, пронизывая вены огнём, заставляя ноздри судорожно вдыхать аромат мёда и вереска, а взгляд невольно задержался на её губах. И он, пытаясь подавить это так некстати вспыхнувшее желание, в ярости ударил кулаком по стволу дерева, так, что даже лошади заволновались, и произнёс медленно и тихо: