Зелёные глаза Веры удивлённо расширились.

- Любит он девок портить. Так что не вздумай ходить. Если, конечно, сама не хочешь.

- Но… как же так? Он тебя, что, заставлял? – растерянно спросила Вера, положив расчёску под подушку.

За неимением другого места, там у неё хранились кошелёк, телефон и прочие личные вещи.

- Считай, заставлял. Тоже вот так по наивности согласилась пойти с ним вечерком о работе потолковать.

Мирабу на вид было лет тридцать-тридцать пять. Молодой, не толстый, внешне довольно хорош собой. Взгляд только у него наглый, даже плотоядный, и в разговоре постоянно проскальзывают пошлые шуточки, намёки какие-то. Вера старалась не придавать этому значения. Но после слов Нади ей стало противно до тошноты. Нет уж, не пойдёт она никуда. Представила его рожу и её чуть не вырвало. Если полезет к ней с поцелуями, она точно не сдержится, изобьёт в кровь.

- А что, правда, Мираб Женьку беременную отпустил? Она аборт сделала или оставила ребёнка? – оживилась одна из соседок по комнате, женщина лет тридцати по имени Лида.

- Вроде как оставила, - ответила Надя.

- Ой, девочки, вы наивные какие-то. Ну, она же по доброй воле с ним крутила шашни, - подала голос четвёртая обитательница комнаты, Виктория. - У меня дед тоже бросил бабушку беременную. Представляете, в те-то годы, да в селе! Ох и позор! Дед был красавец казак! А бабушка невзрачная, но с характером. Не спасовала, и послала его нахрен, к его красивой любовнице! К слову, это ещё до брака у них вышло. Ребёнка, мою маму, родила сама. А через год этот пижон на коленях вымаливал прощение. Короче, прожили они вместе до глубокой старости и вырастили четырёх дочерей. Так что по-разному бывает. Мужики в основном трусы невротичные. Может ваш Мираб испугался ответственности, а потом ляльку увидит и поймёт, что в жизни самое ценное!

- А дед, небось, так и гулял всю жизнь, - ехидно заметила Лида.

Но Вика на это ничего не ответила.

- Сначала бросят, пропадут, а потом детей им подавай, - Надя присела рядом с Верой и хмыкнула. - Сами женщин осуждают, что не разрешают встречи, а как таким разрешать-то? Не понимаю.

- Да, главное женщине никогда не терять достоинство и не умолять мужика. Пусть он сам вымаливает прощение и доказывает, что любит! – категорично сказала Лида.

- Девочки, а может, винца выпьем? – оживилась Вика. – Я купила у знакомой бутылочку. Говорит, настоящее, массандровское.

- О, давай, - оживилась Лида.

Надя тоже потянулась за своей кружкой.

- Я не хочу, - сказала Вера и, забравшись на кровать с ногами, уткнулась в свой телефон.

Полилась женская болтовня, приправленная жалобами на начальство, сплетнями, воспоминаниями, рассказами о личном. Вера в этом участия не принимала. Думала о своём. А потом ни с того ни с сего проговорила:

- Может быть, со мной Мираб хотел именно о работе поговорить? И приставать не собирался?

Надя чуть вином не поперхнулась.

- А с той девушкой, что забеременела, у него какие были отношения? – спросила Вера. – Любовь?

- Ну какая любовь? Не смеши. Настоящая любовь не такая.

- А мне кажется, понимание, что такое любовь, очень индивидуально, - принялась философствовать Лида. - Любовь – самое необъяснимое, удивительное и слишком личное чувство, поэтому шаблонов, каких-то правил или канонов для её определения быть не может. К каждому человеку она приходит по-разному, её чувствуют и переживают по-разному...

- О, Лидка, как ты хорошо сказала! Давай выпьем за это! – Вика потянулась к ней, чтобы чокнуться кружками.

- Наверное, меня завтра Мираб уволит, - сказала Вера равнодушно. – За то, что не пришла.