На следующий день вечером выходя их театра, Александр увидел Веру. На репетиции они ни одним словом не перекинулись. Оба делали вид, что не замечают друг друга. Она тоже только что выпорхнула из дверей, и на улице её ждал парень. Примерно её ровесник, или чуть старше. Светловолосый, широкоплечий. Похож на спортсмена. Юноша держал её в объятиях, и она рядом с ним казалась ещё более хрупкой, чем была на самом деле.

- Графская! Завтра на репетицию не опаздывать! А то как всегда…– крикнул Александр.

А потом подумал – зачем? Зачем он сказал это, да ещё и так грубо? Само вырвалось. Зубы так стиснул, что скулы свело. И кулаки сами собой сжимались. В душе поднималось раздражение. И его нужно было на кого-то выплеснуть.

Вера оглянулась на него.

- Я никогда не опаздываю, Александр Игоревич, - ответила она с ноткой обиды.

Ну вот, зря человека обидел. Она ведь и правда не опаздывает. Всегда одна из первых прибегает. «Александр Игоревич»… И это после того, как он её поцеловал!

Спутник Веры смерил его равнодушным взглядом.

- Пойдём, - сказал он девушке.

Обнял её за талию и увлёк за собой.

- Вас подвезти, молодые люди? – крикнул Кавалеровский вдогонку, нажав кнопку на брелоке.

Машина издала характерный сигнал.

Вера снова обернулась. Теперь глядела с испугом.

- Нет, спасибо.

Боялась, что этот её ухажёр про их лобзания узнает? – догадался Александр и насмешливо улыбнулся.

В тот вечер, когда они в очередной раз целовались, Егор попытался проникнуть рукой ей под одежду, но Вера тут же дёрнулась, оттолкнула его. Настаивать он не стал. Чуть позже парень всё-таки начал разговор, к которому давно готовился.

- Вера, а правда, что вам нельзя заводить отношения с людьми другой национальности?

- Правда, - ответила она после паузы.

- Тогда зачем я тебе? Зачем всё это? Ты держишь меня на расстоянии, но и не говоришь, чтобы убирался.

- Я... я не знаю, Егор, я не могу сейчас об этом всём говорить. Пожалуйста, давай потом! - девушка закрыла лицо руками.

- Когда потом, Вера? - спросил он.

Но она не ответила. Если она переступит грань дозволенного, это будет конец. Тогда в мир цыган ей уже не вернуться. Всё это время она ходила по краю. Ходила рядом с этим чужим миром не цыган, но не более того. Она всегда могла сделать шаг назад. А после этого уже не сможет. Она видела, как других изгоняли из цыганской общины, видела, как даже взрослые мужчины при этом рыдали. Это было для неё хорошей прививкой от ошибок.

И всё же грустно стало, когда Егор ушёл. Сидела на своей кровати, пила чай и думала о нём. Какое-то странное чувство было, похожее на жалость. Плохо это, не правильно – мужчину жалеть.

- Что, разошлись с Егоркой окончательно? – будто всё поняв, спросила Лида.

Вере неудобно стало от её вопроса. Родственник же той. Но Лидия вроде бы не была задета таким поворотом событий.

- Вере нужен зрелый мужчина, - сказала тогда Галина. - Жёсткий и бескомпромиссный. Лидер и авторитет во всём. Очень сильный. И, прости, Лида, но это точно не Егор.

А она молчала. Не могла же она сказать, что никто ей не нужен, потому что родственники ей не простят отношений с чужаком.