Даже если шеф закроет на мою пропажу глаза, то подруга поднимет шум. Она не просто хирург в нашей больнице, но и племянница одного из соучредителей. Поэтому от неё просто так не отмахнуться.

Кирилл заводит машину, мягко трогается с места. Ведёт себя так, словно ничего не происходит. Тотальное спокойствие, которое по капле передается и мне. Дурацкая привычка.

Увидеть его и успокоиться. Понять, что всё хорошо, он не пострадал. Выбежать из дома, запрыгнуть в прогретый салон и рассматривать мужчину. Щетину, улыбку, взгляд. Как легко сжимает руль, как протягивает мне кофе или цветы…

Автоматизм, отработанный годами. Из года в год так было, пока не стало прошлым. Отношения ушли, а вот привычки остались. Воспоминания, которые сейчас оживают.

Притворялись мертвыми столько времени, а сейчас расцветают, стоило Кириллу вернуться. Как сорняки, которые ничем не вытравить, только ждать нового появления.

Мужчина включает обогрев, запуская в салон теплый воздух. Полностью скручивает музыку, оставляя нас в полной тишине. Только печка и ночной город гудят.

Я внимательно слежу за дорогой, за каждым поворотом. Мы действительно едем к больнице, не сворачивая, выбирая самый короткий маршрут.

Это удивляет. Облегчение вибрирует внутри, нарастает с каждой секундой. Только что-то другое прячется за ним, когтями царапая ребра. И я не могу понять, что именно происходит.

– Ты изменилась.

– А ты – нет.

– Буду считать, что это комплимент. Расслабься, мне больно смотреть насколько ты напряжена. Ты будто совсем меня не знаешь.

– Я знала тебя, когда… Неважно, забудь. Просто порази меня и сдержи слово. О большем я не прошу.

– Какие у тебя низкие запросы стали.

– Каратаев!

Не выдерживаю его издёвок, срываюсь. А мужчина только сильнее улыбается, видимо, получив то, чего хотел. Не могу его понять, потерялась в собственных страхах и ожидании.

Он ведет себя совсем по-другому, а в тоже время – тот самый Кирилл. Знакомый и чужой. Опасный и, вроде как, родной. И я не успеваю среагировать, увидеть тонкую грань, когда они меняются между собой. Когда его мальчишеская весёлость перерастает в хищный оскал.

И я всё жду, когда мужчина выдаст себя, покажет настоящего себя. То, зачем приехал, почему сейчас едет со мной в одной машине. Мне нужно знать его мотивы, а Кирилл мастерски играет на публику.

Вздрагиваю, когда мужчина касается моей руки. Легко и просто, словно каждый раз это делает, никаких других забот. Меня бьет током, двести двадцать, выбивая пробки и сжигая предохранители. Простое касание, а у меня пульс подскакивает. Разгоняя жар по крови, выплёскиваясь румянцем на щёки.

– Что ты делаешь?

– Ничего, - он даже от дороги не отвлекается. Ведёт пальцами ниже, по запястью и ладони. Заставляя вжаться в кресло, часто дышать. Пытаюсь избавиться от странного наваждения, от которого немеет кожа. – Ищу сигареты.

Щелчок, и мужчина открывает бардачок. Не глядя ищет там красную пачку, а после спокойно отстраняется, словно и не касался меня. Достает сигарету, подкуривает, полностью увлечен своим делом.

– Я думала, что ты бросил курить, - в горле сухо, но мне нужно хоть как-то отвлечься. – Ещё несколько лет назад.

Мне не нравился запах табака, не нравились риски из-за сигарет. А Кирилл их пачками курил, у него никотина в крови было больше, чем кислорода. Я не могла просить бросить, это его дело. Но всё же просила. И мужчина меня послушал.

Демонстративно выбросил сигареты в мусорку, обещал, что завязывает. И правда ведь, от него больше не пахло табаком и дымом, не уходил на улицу несколько раз за час.