- С ума сошла! – накинулась она на неё. – Нашла время! Почему физиономию в порядок не привела?

- А что в моей физиономии не в порядке? – испугалась девушка.

- Где макияж? Где следы туши, помады, румян и теней? Где, я тебя спрашиваю? Не пользоваться в твоем возрасте, да ещё в таких случаях косметикой просто неприлично. Я уже не говорю о том, что это ещё и неэтично, и неэстетично.

- Скажи ещё «непоэтично и неромантично».

- Говорю: непоэтично и неромантично. Быстренько пошли в мою комнату, буду из тебя человека делать.

- А сейчас я кто? – проявила интерес Алёна.

- Сейчас ты болванка, заготовка для человека. Такая безликая, пресная, неинтересная, примитивная болванка.

Света усадила Алёнку на стул, завязала ей волосы косынкой, чтобы не мешали, и принялась сосредоточенно химичить.

- Ты меня как матрёшку не разукрашивай, – на всякий случай попросила Алёна.

- Не боись. Сделаю тебе высокохудожественный лёгкий макияж под названием «а-ля – держитесь мужики». И не лезь с глупыми советами под руку, когда работает профессионал.

Когда Алёна через двадцать минут глянула в зеркало, то просто не узнала себя в красивой взрослой девушке, что смотрела на неё.

- Светка, ты волшебница! – ахнула она. – Тебе в салоне красоты колдовать над лицами, а не пыль с мебели вытирать. Как мне тебя отблагодарить?

- Да ладно тебе, – деланно заскромничала Света, – просто завтра вместо меня сделаешь уборку. Только и всего.

***

- Миша, Алёна, делайте бутерброды с икрой. Только быстренько. Света будет резать батон, а вы намазывайте масло. Миша, вот упаковка с маслом, открой, – и Ирина Аркадьевна торопливо вышла. У неё была ещё целая куча дел.

Девушка заглянула в открытую упаковку.

- Миш, глянь, а в масле ягодки. Красивые такие. Фу, да они рыбой воняют!

Мишка расхохотался:

- Ну и темнота ты, Алёнка. Дремучая, как чукча в тундре. Это же икорное масло, специальное для бутербродов. Это икринки, а не ягоды. Их надо осторожно намазывать, чтобы не раздавить. Поняла? И давай, пошевеливайся, пока Ирина Аркадьевна для ускорения нам по шеям не дала. Цигель, цигель, ай-лю-лю!

Работа закипела. Они с Мишкой в четыре руки ловко делали бутерброды, укладывали их на широкие блюда, раскладывали на маленькие подносы заготовленные тосты с ветчиной, бужениной и копчёной стерлядью. Разливали охлаждённые напитки по высоким бокалам, вставляли соломинки и подавали их официантам на подносах. Раскрасневшаяся Нина Петровна рысью носилась по кухне, время от времени в суете сталкиваясь со Светой, которая тоже носилась пулей.

Наконец, наступил небольшой перерыв, когда все холодные закуски и напитки были поданы, а до горячего было ещё далеко.

- Рекламная пауза! – громко объявил Мишка. – Давайте тоже пожрём, что ли. Обидно сдохнуть с голодухи, когда кругом столько всего, – и он сделал здоровый укус от трёх бутербродов, сложенных вместе, с аппетитом стал жевать.

Нина Петровна только рукой махнула, она варила в кастрюле какой-то особый острый соус к горячему, требующий максимальной концентрации внимания. Пока гости не разойдутся, ей сегодня будет не до еды.

- Хочешь рыбу в кляре? – спросил Алёну Мишка. Он как галантный кавалер считал себя обязанным поухаживать за дамой.

- Нет, Мишка, рыбу я потом поем. Я хочу барбекю.

- Так ешь, давай.

- Миш, а которое здесь барбекю? Вот это, что ли?

Мишка сложил вместе ладони и поднял глаза к небу, словно призывая Господа Бога в свидетели, как ему, бедолаге, трудно приходится с этой бестолковой Алёнкой.

- Это анчоусы, – терпеливо пояснил он, – для особо бестолковых повторяю по слогам: ан-чо-у-сы. Барбекю называется вот эта фигня. По-простому – жареные куски мяса.