- А завещание? - щелкнул меня по носу мужчина.

- А что завещание? - непонимающе посмотрела на него.

- Там же есть условия - никому и ни за что, - подмигнул он мне.

- Откуда ты знаешь про завещание? - прищурилась я в ответ.

- От верблюда, - Орловский тяжело вздохнул и уперся взглядом в стену. - Отец твой рассказал о нем.

- Папа? - недоверчиво протянула я.

- Да, - Дима кивнул и пристально посмотрел на меня. - Вокруг твоего отца давно уже творилось черти что. Он знал, что его попытаются убрать. Пытался подстраховаться.

- Пытался подстраховаться? - я тяжело сглотнула и, зло раздув ноздри, прошипела. - Так это все из-за ваших игр? Из-за вас убили маму и Ритку? Подстраховаться?!

- Кристин, прекрати, - скомандовал он.

- Пошел ты в жопу, Митька! - закричала я. - Подстраховались? Угробили всю семью!

Я вскочила с кресла и, сжав кулаки, зло смотрела на Орловского.

- Кристин, успокойся, - попытался дозваться до моего разума мужчина, но тщетно.

- Успокойся?! - вопила я. - Как я могу успокоиться, Дим?! Ты когда-нибудь хоронил сразу четверых людей, которых любил?! Рыдал над четырьмя гробами одновременно?!

- Кристина! - Орловский поднялся с подлокотника и подошел ко мне вплотную. - Твой отец делал все, чтобы этого не случилось. Никто не ожидал, что уберут всех.

- Не ожидал?! - орала я, не замечая слез, бежавших по моим щекам. - Отчего же вы не предусмотрели этого??? Какого х… дали им умереть?

Неожиданно Граф обнял меня и крепко прижал к себе, не давая вырваться. Он гладил меня по голове, пока я сыпала проклятия, матерясь как сапожник. Наконец, затихнув, я лишь беззвучно рыдала, прижавшись к его широкой груди, утопая в крепких мужских объятиях.

Орловский молча гладил меня по волосам, тяжело вздыхая. Мне стало так нестерпимо жарко в его руках и одновременно так спокойно. Поддавшись порыву, я подняла голову и потянулась к губам мужчины. Он не отстранился от поцелуя, наоборот, ответил с бешеным напором.

Обвив руки вокруг шеи Димы, я упивалась его страстью, утопая в диком желании. Я цеплялась за него, словно за спасательный круг, сгорая в первобытном пламени вожделения.

Орловский поднял меня на руки и вынес из кабинета, не отрываясь от губ. Он донес меня до своей спальни на первом этаже, нежно уложил на кровать и принялся осыпать поцелуями шею.

Выгнувшись навстречу его ласкам, я сдавлено простонала, требуя избавления от ненасытного огня, сжигающего изнутри. Неторопливо скинув с меня всю одежду, он с новой страстью обрушился на мое обнажённое тело, лаская каждый сантиметр разгоряченной от его рук кожи.

Вокруг уже не существовало ничего, кроме нашей страсти. Только два разгоряченных тела, сплетенных в сексуальном танце первобытной похоти, только наши стоны и всхлипы наслаждения, наши руки, скользящие по разгоряченной гладкой коже друг друга, наши распухшие от поцелуев губы, горящие страстью глаза наполняли этот мир в данный момент.

Я почти кричала, требуя закончить это мучительное сладкое безумие, в то же время мне хотелось, чтобы оно никогда не заканчивалось. Первой достигла вершины блаженства, с сожалением возвращаясь назад в горькую реальность.

- Кристин, - отдышавшись, хрипло проговорил Дима.

- Не надо, Дим, - промурлыкала я. - Не сейчас.

Я ноготками гладила по спине мужчину, наслаждаясь его неровным сбившимся дыханием. Мне не хотелось в данный момент думать о чем-то вообще. Просто лежать и наслаждаться его запахом, его силой, его сексуальностью.

Мы занимались любовью почти до утра, успокоились, насытившись друг другом, только когда забрезжил рассвет. Умиротворенно обняв руку Димы, я погрузилась в сон, счастливо улыбаясь и понимая, что этого мужчину я не забуду никогда в жизни. Другого такого у меня никогда больше не будет. И одна мысль от того, что я в своей жизни испытала подобные чувства, вызывала в моей душе почти щенячий восторг.