Довольно хмыкнув, поднялась с кровати, намереваясь посетить душ, но мне помешал телефонный звонок.

- Здравствуйте, - настороженно ответила я маме Олега, звонившей мне.

- Кристиночка, не хочу тебя пугать, - тяжело вздохнула Нина Никитична. - Катенька заболела. У нее ночью температура была высокая. Мы ей скорую вызывали.

- Боже! - воскликнула я. - Я сейчас приеду к вам, Нина Никитична. - Врача вызову и приеду.

- Мы уже вызвали, - отчего-то виновато ответила женщина. - Из поликлиники.

- Хорошо. Лечу к вам, - выпалила я и, сбросив вызов, быстро побежала в душ.

Я летела к дому родителей Олега, наплевав на все правила, забыв напрочь о предосторожности. В голове было только одно: лишь бы с Катей не было чего-то серьезного. Племяшка, конечно, болела раньше, но тогда рядом с ней всегда были ее папа и мама. Сейчас их нет, и я отвечаю за нее.

Мне было до одури страшно. Мое воображение рисовало одно за другим самые нелепые и жуткие предположения, но я изо всех сил гнала их от себя.

Я ворвалась в квартиру родителей Олега в тот момент, когда участковый педиатр осматривал племяшку. Пожилая женщина-врач слушала Катино дыхание. Наконец, довольно усмехнувшись, она отложила стетоскоп. Взяв медицинский шпатель, осмотрела горло девочки и нахмурилась.

- Ну-с, - проговорила педиатр после осмотра. - Легкие чистые. А вот горло очень красное. Ангину не ставлю. Ларингит. Для лечения назначу антибиотики, орошение горла и полоскание, если ребенок умеет.

- Умею, - сипло отозвалась Катя.

- Молодец, - похвалила ее врач и принялась писать на листочке название лекарств и график их приема.

Распрощавшись с доктором, я слетала в аптеку и, вернувшись, сидела возле тяжело вздыхающей Катюшки. Видно было, что ей совсем худо. Отчего-то микстура не помогала сбить температуру, и я уже начинала нервничать.

Нина Никитична сварила девочке компот из черной смородины и заставила ее выпить всю большую чашку. Буквально через полчаса Катя повеселела и, уже крепко обнимая меня, смотрела мультики. После обеда ей и вовсе полегчало, и племяшка занялась своими делами, а мы с Ниной Никитичной и Степаном Леонидовичем сидели на кухне и пили чай.

- Кристин, - обратилась ко мне мама Олега. - Я тебя попрошу остаться у нас, пока Катя температурит.

- Да, что мы вдвоем с тобой не справимся? - возмутился Степан Леонидович.

- Конечно справитесь, - улыбнувшись, ответила я. - Но мне самой так спокойней будет.

- Ну тогда конечно, - закивал головой отец Олега. - Мы переполошились очень. Но не стали тебя ночью тревожить.

- Я уж, по старой дурости хотела тебе позвонить, но Степа меня остановил, - виновато поведала мне Нина Никитична. - Вроде пережили мы детские болячки с Олежкой, а вишь, подзабылось все со временем.

- Надо было звонить, я бы приехала. Вы бы так сильно не переживали, - покачала я головой. - Что скорая сказала?

- А что они скажут, - махнула рукой мама Олега. - Укол поставили, велели утром вызывать врача участкового.

- Они ж диагнозы не ставят, - поддержал жену Степан Леонидович. - Послушали, горло посмотрели, укол влепили и отбыли.

- Главное, что ничего страшного, - тяжело вздохнула я.

- Зря только переполошились, - хмыкнул отец Олега. - Тебя вон напугали. Ты сама себя как чувствуешь?

Я непонимающе уставилась на него, пытаясь сообразить о чем это он говорит. Но затем вспомнив, что я вроде как тоже приболела, улыбнулась и ответила:

- Уже хорошо. Нервное, наверное, было. Ничего страшного. Оклемалась уже.

- Это ты из-за опеки так переживаешь? - настороженно поинтересовалась Нина Никитична.