Джемма дернулась, обернувшись так резко, что коса, взметнувшись вдоль её тела, ударила Хэйвуда по лицу. Он охнул, приложив руку к щеке, и через мгновение усмехнулся...

– Простите, если чем-то вас оскорбил, но вы были супругой дорогого мне человека, и я, конечно, всегда помогу вам.

Джемма, опешившая от такого конфуза, услышав эти слова, поспешила взять себя в руки.

– Не берите в голову, – отмахнулась она, – вы, конечно, ничем не обязаны мне. Что за глупые мысли! Мне не следовало вообще заводить этот разговор. Извините меня!

Прикосновение Лэнгли всё ещё как ожог ощущалось на коже, сердце неистово колотилось – и вообще рядом с ним она постоянно вела себя глупо.

– Вам не за что извиняться, – произнес молодой человек. – Я разделяю ваше беспокойство о мануфактуре: Фергюс, насколько я знаю, мало ей занимался в последнее время. Я пытался воздействовать на него, но это зеркало, полагаю, он вам рассказал, занимало все его мысли...

– Он полагал, что оно непростое. Волшебное.

– Да, ему так казалось.

– А вы так не думаете?

– Не знаю. Наличие связи между подвеской и зеркалом интригует, но значит ли оно, действительно, что-то, сложно сказать.

Джемма вдруг потянула из-за ворота платья золотую цепочку, и ей на грудь лёг прозрачно-голубой камень.

– Я ношу его, как память о муже, – сказала она. – Никак не привыкну, что его больше нет. И стоит особенно затосковать, сжимаю камень в ладони... Вот так. – Она стиснула камень до боли, острые грани впились в нежную кожу. – Вы тоже тоскуете по нему? – обратилась вдруг к Хэйвуду.

Он кивнул.

– Совсем недавно, направляясь к этому дому, я вспоминал вашего мужа и сожалел, что уже никогда не увижу его.

– Как и я. – Джемма сняла с шеи подвеску и протянула своему гостю. – Сожмите камень в руках, вот увидите, станет легче.

Молодой человек улыбнулся смущенно, но камень взял и сжал в своих пальцах. Как жаль, что Джузеппе Альба не открылся им, как хотел... Что с ним случилось? Почему он не вернулся за зеркалом? В этом, действительно, была тайна, но какая...

– Благодарю, – сказал он, возвращая подвеску.

Джемма тут же надела ее снова на шею, и спрятала камень за пазуху. Он был всё еще теплым от пальцев мужчины, и девушку бросило в дрожь... Будто он сам прикоснулся к ее обнаженной груди.

И только ей показалось, что их конфронтация все эти годы была пустой тратой времени, как мужчина сказал:

– Госпожа Фаррел, я приехал не просто с визитом: я приехал предупредить, что ваше опрометчивое решение взять деньги у графа Невила и использовать их на выкуп своего имени из реестра королевского казначейства, не понравилось многим людям. Они недовольны и планируют против вас нехорошие вещи...

Джемма вскинула бровь.

– Если бы я боялась мужчин, а речь, конечно, о них в первую очередь, – отозвалась она, – то сразу же после похорон мужа ушла б в монастырь Святой Анны. Но я осталась! А значит, вам незачем за меня волноваться. Я поступила именно так, как полагала необходимым, и ни о чем не жалею...

Молодой Лэнгли пристально посмотрел на неё.

– Я абсолютно уверен, что вы ничего не боитесь, госпожа Фаррел, ваш поступок прекрасное тому доказательство, но, если вам нужны были деньги, вам следовало обратиться ко мне, – беззлобно укорил он. – На правах старой дружбы я бы ссудил вам нужную сумму без каких бы то ни было обязательств...

– Мое обязательство перед графом Невилом то же, что было бы перед вами: чисто финансовое.

– Уверен, что он считает иначе. И проценты, о которых он спросит, вам вряд ли понравятся... – На этих словах Джемма непозволительно покраснела, саму себя отругав. – К тому же, Каннингем искренне полагал стать вашим супругом, но, просчитавшись, намерен принудить вас к браку.