Хотя какие людоеды-мутанты могли быть под Москвой? Женя взглянула на дерево с двумя кронами – оно что, тоже жертва радиационного излучения? Ну нет, ему не меньше ста лет, а то и больше, вон оно какое высокое и мощное. Наверняка просто естественная генетическая мутация.

Женя положила железяку с тыльной стороны дуба и присела, чтобы рассмотреть знак, появившийся из-под слоя отвалившейся грязи. Нет, явно не символ Сталинградского тракторного завода или какого-нибудь «ЗИМа». Значок был затейливый, больше походивший то ли на знак Зодиака, то ли на алхимический символ. Но Женя, по роду деятельности сталкивавшаяся и с тем, и с другим, была уверена, что это что-то иное.

Только вот что? И, занятнее всего, как это оказалось здесь, на проселочной дороге возле подмосковного Анчуткина?

Женя снова сделала несколько фотографий, пытаясь снять странный символ как можно четче. У нее есть знакомые, у которых можно при случае поинтересоваться, что это за эмблема такая экзотическая…

Она оперлась о шершавую кору дуба и посмотрела вбок. Евгения заметила покосившуюся ограду, а за ней – кривые кресты и провалившиеся крыши некогда роскошных усыпальниц. Старинное заброшенное провинциальное кладбище! Еще один мотив для третьеразрядного фильма ужасов!

Или для перворазрядной фотосессии! Ведь Людмила, ее хорошая подруга, работавшая в модельном агентстве, искала недавно необычное место для таковой. Женя сделала еще пару снимков – надо обязательно показать Люде!

Тут ее пальцы нащупали что-то на коре дуба. Евгения присмотрелась – так и есть, кто-то решил увековечить свою память на дереве. Странно, но, присмотревшись, она увидела полустертый знак – тот же самый, что до этого обнаружила и на железяке. Кто-то вырезал его на коре, приложив для этого немалые усилия.

Внезапно Жене сделалось страшно. Только вот с чего? В двадцати метрах находился ее любимый, готовый в любой момент прийти на помощь супруг. Да, под боком имелось кладбище, но ведь она никогда не боялась живых мертвецов или зомби. К тому же был белый день, предпоследняя июньская суббота, жаркая и солнечная.

Никаких причин впадать в панику у нее не было. Да и вообще, она никогда не отличалась особой впечатлительностью. Нет, это был не страх, а чувство тоски и безнадежности…

Тут она пригляделась к вырезанному на коре знаку и обнаружила рядом еще одно старинное «граффити». «Женечка Рыбкина, я всегда буду любить тебя. Твой…» Кто написал это душераздирающее признание в любви, узнать было нельзя – кусок коры был оторван. Зато можно было увидеть, когда это произошло: аж в 1913 году! То есть больше ста лет назад! Вот это любовь, такая, которая никогда не умрет!

Женя подумала о том, кем же была ее неведомая тезка – тезка, которая, увы и ах, давно уже покоилась, не исключено, на том же самом кладбище, что располагалось рядом. Вышла ли эта Евгения Рыбкина за своего неведомого воздыхателя, чье имя история не сохранила, или изменяла с ним своему мужу? Вот она бы своему Артему ни за что бы изменить не смогла – да и, собственно, незачем. Или это было случайное знакомство, так ничем и не завершившееся – только вот этим признанием в любви на стволе дуба с двумя кронами?

Или Евгения Рыбкина и ее друг поженились, жили долго и счастливо, наплодили детей и умерли в один час? С учетом того, что через год после «гравюры» на коре дуба началась Первая мировая, за которой последовали две революции, Гражданская война, эпоха Сталина, массовый террор и Вторая мировая, то вряд ли… Да, может, и были счастливы, если им вообще удалось соединиться, но вряд ли долго…