– А вы на нем как раз стоите, – озадаченно указала женщина. – Откиньте половичок и увидите там кольцо. Только тяните посильнее, крышка тяжелая. Да и разбухла в последний месяц, а Егору-то все времени не хватало ее починить, – плаксиво сказала она, готовая вновь уткнуться лицом в платок.

Журавлев небрежно отпихнул носком половик. Действительно, вот крышка подвала. Потянув за кольцо, он не без усилия открыл ее. Взор натолкнулся на неприветливую темноту, из глубины которой неприятно потянуло сыростью и плесенью.

– Где тут свет?

– А вы на две ступеньки спуститесь, – оживилась женщина. – И с правой стороны выключатель будет.

– Спускайтесь за мной! – кивнул майор.

– Куда же это я с вами-то полезу? – запротестовала тетка. – Пусть молодежь лезет, – и вновь уткнувшись лицом в платок, добавила: – А я уж с Васильевичем побуду.

– Ну, чего стоишь? – прикрикнул Журавлев на застывшего Никиту. – Полезай за мной!

Журавлев начал спускаться в подвал. Ступеньки капризно поскрипывали.

Где же этот чертов выключатель? Ага, вот он!

Майор повернул рычажок. Под потолком тусклым желтоватым светом вспыхнула лампа. Журавлев спустился еще на две ступени. Где-то в углу пискнула крыса. «Никуда от этих тварей не денешься!» – брезгливо поморщился майор.

А это еще что за дела?

На длинной жердочке, пристроенной от одной стены до другой, висели золотые цепочки разной длины и разного плетения. Их было много, несколько десятков, на любой вкус. Вот, значит, какие огурчики в подвале у Егора Васильевича.

Все сразу их не унести, придется спускаться несколько раз.

– Матвей! – громко крикнул Журавлев.

– Да, – предстала в проеме простоватая физиономия лейтенанта.

– Принимай груз. – Журавлев подошел к жердочке и стал снимать цепочки, невольно ощущая их тяжесть. – Возьми!

– Ого!

– Это еще не все.

– Понял. – На минуту лейтенант пропал, затем появился вновь. Протянув пакет, сказал: – А может быть, сюда?

– Давай. Только хватит ли? – усомнился Журавлев. – Еще один есть?

– Найдется. – Скрывшись, через минуту лейтенант возвратился, держа в руках точно такой же пакет. – Хватит?

– Надеюсь, – неопределенно отозвался Журавлев, снимая с жердочки очередную цепочку. – Впечатляет? – спросил он у примолкшего Зиновьева.

– Есть немного, – честно признался Никита.

– Только-то и всего? – хмыкнул Журавлев. – Видно ты, парень, много повидал за свою жизнь. А на меня, знаешь ли, впечатление все это произвело сильное. Трудно сказать, какова стоимость всех этих цепочек, но если сложить их все вместе, то из них запросто можно сплести канат. И это не говоря о камнях, которых здесь на сотни тысяч долларов... Ладно, пойдем, – окинул он на прощание подвал долгим взглядом. Глаза майора неожиданно округлились. – А это еще что такое? Покойничек-то, кроме огурцов, еще и черную икру солил!

Никита невольно повернулся в ту сторону, куда смотрел майор. На верхней полке, между двумя трехлитровыми банками с огурцами, стояла крошечная баночка, в какой обычно продают черную икру. Аккуратно запакованная, она не привлекала к себе внимания, и оставалось только удивляться каким это образом майору удалось ее рассмотреть среди множества всяких посудин.

– Давай взглянем.

Раздвигая маринады, он дотянулся до баночки. Взяв ее в руки, Журавлев повертел находку со всех сторон, после чего удовлетворенно хмыкнул.

– Об такую икру точно все зубы поломаешь. Ты знаешь, что это такое? – со скрытым восторгом спросил майор.

Никита невольно пожал плечами.

– Откуда же мне знать?

– Черные алмазы.

Никита с интересом подался вперед, рассматривая черные горошины. Видеть черные алмазы ему приходилось, но то была огранка в золотой оправе, а здесь нечто иное. Да и на алмазы они совсем не походили, больше напоминали высохший почерневший горох, и только свет, который преломлялся на поверхности граней, свидетельствовал об их уникальности.