– Разговор окончен! – проскрипел он, глядя на девушку темными равнодушными глазами. – Попрошу покинуть магазин и не устраивать здесь базар. Михаил, проводи посетительницу!

Тут же выдвинулся из-за шкафов огромный, рыхлый, сонно моргающий детина с оттопыренной нижней губой, что придавало ему придурковатый вид, и так решительно направился к девице, что Старыгин решил вмешаться.

Несмотря на то что ему не хотелось связываться с чужими проблемами, все же порядочный человек не может допустить, чтобы при нем обижали женщину.

Однако девушка в драку влезать не стала, топнула ногой в бессильной злобе и выскочила из магазина, кусая губы. Пробегая мимо Старыгина, она выронила перчатку светлой кожи. Старыгин поймал ее на лету и шагнул за девушкой на улицу, правильно рассчитав, что даже если он не просто ее окликнет, а затрубит слоном, она ни за что в этот магазин не вернется.

Выйдя из магазина, он огляделся и увидел, что девица в расстройстве отмахала уже метров сто. Не было смысла кричать, и Старыгин бросился в погоню. Пришлось поднапрячься, потому что девушка шла широким быстрым шагом, так что Дмитрий Алексеевич едва не потерял из виду стройную фигуру в светлом, туго затянутом плаще с пышными белокурыми волосами.

Наконец он догнал ее и тронул за руку. Девушка обернулась не сразу, видно, она так глубоко ушла в свои переживания, что не реагировала на посторонних.

– Простите! – вымолвил Старыгин, едва переведя дух, и тут же расстроился: всего-то сорок два года, а пробежал немного – и уже задыхается. Что же дальше-то будет? Нет, пора забыть о макаронах и о сладком! И зарядка, зарядка по утрам!..

Девушка через плечо ожгла его взглядом темных глаз. Старыгин не к месту подумал, что редко встречаются блондинки с темными глазами, и тут же приструнил сам себя – какое ему дело до цвета ее глаз и волос?

Девушка нахмурила брови и уже раскрыла рот, чтобы послать его подальше. Тогда Старыгин протянул ей перчатку.

Брови тут же разгладились, губы сложились в улыбку.

– Спасибо! – Она забрала перчатку. – Вечно я все теряю. И… это ведь вас я едва не сшибла с ног там, в магазине? Прошу прощения…

– Что вы… – машинально ответил Старыгин, вглядываясь в ее лицо. Злость у девушки пропала, теперь ее глаза были вовсе не темными, а серо-синими и очень грустными. Девушка надела перчатку, а Старыгин задумался: где-то он уже видел эти глаза цвета невской воды и эти руки – красивые одухотворенные руки с тонкими, но сильными пальцами. Ногти были коротко острижены и не покрыты лаком.

– Простите мою назойливость… – нерешительно начал он, – понимаю, что это звучит банально, но… мы раньше не встречались?

Она взглянула сердито, глаза снова потемнели, словно небо над Невой покрылось осенними тучами и они передали воде свой свинцовый цвет. Но вдруг лицо ее просветлело, она засмеялась и схватила Старыгина за руку.

– Ну конечно же, я вас помню, Дмитрий… Алексеевич! Я Лиза, Лиза Раевская, мы встречались на вручении премии «Золотая кисть» в прошлом году!

И Старыгин вспомнил. Премия эта присуждается каждый год, есть там и номинация «Лучший реставратор». Присуждение и заключительные торжества происходят в Эрмитажном театре – после торжественной части обязательно устраиваются концерт и банкет. Старыгину тогда вручали премию, а Лиза принимала участие в концерте. Она пианистка, очень хорошо исполняла вальсы Шопена.

Старыгин не сразу узнал ее, потому что тогда девушка была в черном концертном платье и волосы были причесаны гладко. Но эти руки, летающие над клавиатурой рояля, – как он мог их забыть?