– Мне такой имидж придумали – закачаешься! – радостно щебетала Варя. – Клянусь, ты меня в телике не узнаешь!

– А ко мне обратилась Алина Каюрова, – вставила Рита, когда в потоке речи подруги возникла пауза.

Варвара широко распахнула зеленые глаза.

– Да ну?! – воскликнула она.

– Ее преследует поклонник.

– Угрожает? – Глаза Варьки загорелись в предвкушении сенсации.

– Не то чтобы…

– Если поможешь Каюровой, прославишься. Отбоя от клиентов не будет!

– Не знаю, смогу ли помочь. Ко мне приходила помощница Алины, очень неприятная особа.

– И что ты решила?

– Попытаюсь найти парня. Возможно, если с ним как следует поговорить, он прекратит дурью маяться?

– Знаешь, – неожиданно проговорила Варя, – наверное, это ужасно: не иметь зрения, передвигаться на ощупь. Когда не видишь врага, становится в два раза страшнее!

Рита и сама думала об этом. Человек, беззащитный перед жизнью даже в самых простых ситуациях, с которыми справился бы и ребенок… До сих пор перед ее мысленным взором стояло бледное, словно подчищенное ластиком лицо, тонкие руки в синих прожилках вен и большие незрячие глаза без выражения. В слабом теле прятался дивной красоты голос, но откуда он черпал силу, было недоступно человеческому пониманию. Голос – единственное достояние певицы и единственное средство защиты. Если бы Алина не обладала прекрасным колоратурным сопрано, то пополнила бы ряды беспомощных инвалидов, каких тысячи. Десятки тысяч!

– Мы их не видим, – пробормотала Рита.

– Кого?

– Слепых, безногих, парализованных людей – тех, кого политкорректно называют людьми с ограниченными возможностями. Название красивое придумали, но не позаботились о том, чтобы они могли по-человечески существовать рядом с нами. Их даже на улице не встретишь, за исключением тех, кто пользуется своими увечьями, собирая милостыню!

– Ну, понеслась! – простонала Варя, обладающая удивительной способностью ни на чем надолго не зацикливаться.

– Да вот подумала… Если бы Алина не была талантливой певицей, если бы в детстве ее не разглядели специалисты, то она сейчас гнила бы в каком-нибудь интернате и никто не знал бы ее имени.

– Просто повезло! – пожала плечами Варвара.

Домой Рита не торопилась, поэтому немного покаталась по городу. Весна наступала, и лед почти везде растаял. Несмотря на позднее время, было не так темно, как еще месяц назад. Рита втайне надеялась, что, придя домой, застанет Байрамова на кухне. Он будет курить свою сигару, одним глазом глядя в телевизор, стоящий на холодильнике, и все ее страхи рассеются как дым.

Однако, открыв дверь в прихожую, Рита поняла, что находится в доме одна. Наталья Ильинична укатила к подруге с ночевкой, и только Абрек пушистым мячиком кинулся в ноги и принялся тереться о ее лодыжки, мешая снимать сапоги.

– Бедная ты моя киса, – пробормотала Рита, поглаживая котяру за ушами. – Сидишь тут один в темноте, скучаешь. Мама с папой тебя бросили…

Абрек замурлыкал, подпевая жалостливым интонациям хозяйки.

Рита прослонялась по квартире до половины первого ночи. Так и не дождавшись Игоря, она отправилась спать, прихватив с собой кота.

– Итак, что у нас есть? – спросила Света, разглядывая открытки. – Маньяк?

– Ну, не обязательно маньяк, – поспешила разубедить девушку Рита. – Пока, скажем, навязчивый поклонник.

– Когда-то я мечтала прославиться, – пробормотала Светлана, задумчиво вертя в руках одно из посланий. – Но, если слава приводит к получению таких штуковин, я бы предпочла умереть в безвестности. Честное слово, просто мурашки по спине!

– А что тебя пугает? – вступил в разговор Кира. – Я имею в виду: что в этих открытках такого ужасного? Ну, поздравляет этот парень ее с праздниками и с удачными выступлениями – и что? Он же не угрожает убийством!