– Мерзкая старуха, – бормотала Катерина себе под нос. – Так вроде бы все улыбочки да улыбочки, а как копнешь, так словно в канализацию попала. Можешь быть уверена, и Марья Васильевна не слаще. Даже еще хуже. Не советую тебе к ней соваться. Можешь тоже по носу щелчок получить.

– А я все же схожу, – ответила Юлька. – Потом к вам зайду, расскажу, как меня встретили.

– Дело твое, – буркнула Катерина. – А я уж не пойду. С меня на сегодня оскорблений довольно. У них неприятности, а на соседях отыгрываются.

И Юлька одна направилась к дому Марьи Васильевны. Звонить в ворота она не стала. С какой стати. Собаки на участке, по словам Катерины, не было. Так чего опасаться. Юлька перелезла через забор и пошла по выложенной плитками дорожке к дому. Дверь в дом была заперта. Юлька постучала пару раз, подождала, потом еще немного постояла, и наконец послышались шаги. А затем дверь распахнулась, и на пороге появилась дама, которой никак нельзя было дать больше сорока пяти.

– Тебе кого, детка? – бархатным голосом спросила у Юльки незнакомка.

– Марья Васильевна дома? – немного растерявшись, спросила Юля.

– Это я, – ответила дама.

Юлька молча вытаращила глаза. Насколько она помнила, Сергею было за тридцать. Значит, родила его эта дама очень рано. Лет примерно в пятнадцать.

– Что ты так смотришь? – поинтересовалась у Юли Марья Васильевна. – На мне узоров нет.

– Вы точно мама Сергея? – спросила у женщины Юля. – Вы такая молодая. Просто не верится!

При упоминании имени сына лицо Марьи Васильевны омрачила тучка. Но Юлькин комплимент сделал свое дело. Женщина оттаяла.

– Значит, тебя прислал мой сын? – спросила у Юли Марья Васильевна. – И с каким поручением?

– Вообще-то он меня не присылал, – сказала Юля. – Я сама решила приехать.

– Сама? Вот как! – настороженно произнесла Марья Васильевна и выпрямилась во весь свой рост.

– Да, сама, – продолжала бормотать Юлька. – Он мне столько хорошего про вас рассказывал, что я подумала, почему бы нам с вами не познакомиться получше.

Бормоча всю эту нелепицу, Юлька смотрела куда угодно, только не на Марью Васильевну. Поэтому не смогла заметить перемен, произошедших в ней. Лицо Марьи Васильевны покраснело, а потом просто побурело. Ноздри гневно затрепетали, а глаза начали метать молнии. Но ничего этого Юлька не видела. Поэтому для нее стало самой настоящей неожиданностью, когда ее только что приветливая знакомая разразилась громким криком.

– Ах ты дрянь! – завопила Марья Васильевна. – Познакомиться она, приблуда подзаборная, явилась. Да я таких, как ты, даже на порог дома не пустила бы. Побрезговала! Неизвестно, каким сифилисом ты моего сына заразишь. А ко мне, дрянь, прикасаться не смей. И учти, я навела о тебе справки. Специально вчера в город ездила. Мне знающие люди сказали, что ваш брак с моим сыном будет признан недействительным. Я этого добьюсь. И мне помогут. У меня достаточно высокопоставленных друзей, которые заставят моего сына образумиться. Можешь мне поверить! А теперь убирайся! Вон!

И, столкнув опешившую Юльку с крыльца, Марья Васильевна с треском захлопнула дверь.

– Эй! – забарабанила в дверь Юлька. – Вы ошиблись. Я не ваша невестка.

– Убирайся вон! – послышался из-за двери гневный голос. – Иначе я окачу тебя помоями.

Шестым чувством Юлька поняла, что, пожалуй, и в самом деле лучше убраться подобру-поздорову. А иначе с этой импульсивной дамы, которая явно приняла ее за свою невестку, действительно станется облить ее какой-нибудь дрянью. Мало толку будет потом с морковными очистками в волосах доказывать обезумевшей свекрови, что она облила вовсе не свою невестку, а совершенно постороннюю девушку.