– А как же оно тогда очутилось в завязанной коробке с тортом? – удивилась я. – Может быть, его положили прямо в магазине? Или даже на кондитерской фабрике?

– Дай мне еще разок взглянуть на это кольцо, – сказала Мариша. – Что-то в голове вертится, связанное с ним, а что, в толк не возьму.

Юлька стянула с пальца и протянула Марише кольцо. И та принялась разглядывать его, вертя так и этак.

– Примерь ты! – обратилась она ко мне. – Посмотрим, как оно тебе.

Я попыталась надеть кольцо. И мне оно было велико.

– Не пойму, вроде бы я уже видела это кольцо, – сказала Мариша, поднеся мою руку к своему носу. – И совсем недавно! О, черт! Вспомнила!

– Что? Что ты вспомнила? – заволновались мы с Юлькой.

– Это или похожее кольцо я видела сразу у двоих, – сказала Мариша.

– И у кого же?

– Во-первых, на руке у невесты было большое кольцо с крупным красным камнем, – очень гордо начала перечислять Мариша. – И, во-вторых, на руке у Лиды. Ну, у той девушки, которую нашли мертвой с перерезанным горлом.

Произнеся эту фразу, она замолчала. А я начала судорожно стягивать с пальца кольцо. Не люблю вещей, принадлежавших покойникам. К самим покойникам испытываю смутные чувства, подобно многим другим людям. Но стараюсь покойников не обижать. Поэтому и захотелось избавиться от кольца как можно быстрей.

– Ты уверена? – спросила тем временем у Мариши Юлька.

Мариша с мрачным видом кивнула.

– Одного не пойму, как Лидино кольцо очутилось в закрытой коробке с тортом? – произнесла она.

– Так ведь коробка вовсе и не была закрыта, – воскликнула Юлька. – Ведь все гости составили подарки на сервировочный столик. А тортом мы полюбовались и решили съесть его на десерт. И ты помнишь, когда эта заварушка началась, мы как раз готовились приступить к десерту. Так что коробка с тортом простояла открытой весь вечер. Кто угодно из присутствующих в ресторане мог спрятать в нем кольцо убитой девушки.

– Или она сама, – сказала я. – Сама и спрятала. Нужно узнать в милиции, было ли на убитой кольцо с красным камнем.

Мариша молча кивнула. Тем временем часы начали бить одиннадцать.

– Батюшки! – встрепенулась Мариша. – Мне же к двенадцати часам нужно быть в милиции. Я же клятвенно обещала Славе.

– Я тебя подвезу, – предложила Юлька. – Иди, причешись.

Совет был вполне резонным. Если с умыванием, макияжем и даже душем Мариша могла управиться за двадцать минут, то на приведение своей шевелюры в приличное состояние у нее уходило порой по часу, а то и больше. Все дело в том, что природа очень несправедливо раздает свои дары. Одним она дает слишком много, а другим слишком мало.

Ну, скажите, что бы ей стоило взять и часть волос с головы Мариши пожертвовать какому-нибудь облысевшему в девятнадцать лет парню? И тому хорошо, и Марише меньше проблем. А так пышная белокурая шапка после сна вставала у нее на голове таким спутанным комом, что распутать волосы до конца почти никогда так и не удавалось.

Время от времени Мариша просто ходила в салон, и там ей выстригали лишние или совсем уж непослушные локоны. Но в последний раз Мариша делала стрижку больше месяца назад. И чтобы привести ее голову в относительно приличный вид, мы с Юлькой должны были поработать в четыре руки почти сорок минут.

– Состригла бы ты их, что ли! – с досадой сказала Юлька, когда мы закончили свой титанический труд. – Никаких же сил с ними бороться нет.

– Пробовала. Не помогает, – вздохнула Мариша. – Они потом все равно отрастают. И словно в отместку становятся еще гуще. И вьются вообще со страшной силой.

В общем, приведя Маришу в порядок, Юлька доставила всех нас к отделению милиции, где работал Слава.