– Важно, чтобы это соответствовало характеру рельефа, – закончил господин Баринас.

Действительно, совершенство формы вряд ли могло быть аргументом в споре. Речь ведь шла о географическом явлении, а не о произведении искусства. А потому аргументация господина Мигеля била мимо цели. Он это почувствовал. Тогда, чтобы изменить характер дискуссии, он решил прибегнуть к другим доводам. Вряд ли и они смогут примирить противников, но, возможно, заставят их, словно сбившихся со следа собак, броситься вдогонку за третьим кабаном.

– Хорошо, – сказал господин Мигель, – давайте посмотрим на проблему с другой стороны. Вы утверждаете, Фелипе, да еще с каким жаром, что Атабапо – это не приток нашей великой реки, а сама Ориноко…

– Да, утверждаю.

– А вы, Баринас, с не меньшим пылом отводите эту роль Гуавьяре.

– Именно.

– А не может ли так быть, – продолжил господин Мигель, – что вы оба заблуждаетесь?

– Оба! – воскликнул господин Фелипе.

– Нет, только один, – решительно сказал господин Баринас, – и это Фелипе.

– Выслушайте меня до конца, – возразил господин Мигель. – У Ориноко есть и другие притоки, не менее значительные и полноводные, чем Атабапо и Гуавьяре. Например, Каура – на севере, Апуре и Мета – на западе, Касикьяре и Икуапа – на юге. Взгляните на карту. Так вот, я спрашиваю, почему бы не считать за Ориноко один из этих притоков, а не вашу Атабапо, мой дорогой Баринас, и не вашу Гуавьяре, мой дорогой Фелипе?

– Не горячитесь, друзья мои!

Подобная мысль была высказана впервые, а потому неудивительно, что наши спорщики не сразу нашлись, что ответить. Им и в голову не приходило, что не только Атабапо и Гуавьяре могут претендовать на роль истока Ориноко.

– Послушайте, – воскликнул господин Баринас, – это же несерьезно, вы шутите, господин Мигель.

– Напротив, очень серьезно, и я нахожу естественным, логичным и, следовательно, вполне допустимым, что и другие притоки могут оспаривать право быть истинной Ориноко.

– Вы шутите! – возразил и господин Фелипе.

– Я никогда не шучу, если речь идет о географических вопросах, – серьезно ответил господин Мигель. – На правом берегу в верхнем течении Падамо есть…

– Ваша Падамо – просто ручей по сравнению с моей Гуавьяре, – возмутился господин Баринас.

– Ручей, который географы считают не менее значительным, чем Ориноко, – ответил господин Мигель. – На левом берегу находится Касикьяре…

– Ваша Касикьяре – не больше чем ручеек по сравнению с моей Атабапо! – возопил господин Фелипе.

– Ручеек, по которому, однако, осуществляются коммуникации между бассейном Ориноко и бассейном Амазонки. На том же берегу находится Мета.

– Ваша Мета – просто водопроводный кран!

– Кран? Но здесь берет истоки река, которая, по мнению экономистов, станет в будущем связующим звеном между Европой и колумбийскими территориями!

Эрудиция господина Мигеля позволяла ему без труда парировать любые возражения оппонентов.

– На том же берегу есть еще пересекающая льяносы[23] Апуре, судоходная на протяжении пятисот километров.

Фелипе и Баринас молчали. Они были совершенно ошарашены натиском коллеги.

– Наконец, – добавил господин Мигель, – на правом берегу есть Кучиверо, Каура, Карони…

– Когда вы закончите перечисление… – начал господин Фелипе.

– Тогда мы поспорим, – закончил, скрестив руки, господин Баринас.

– Я закончил, – ответил господин Мигель, – и если вы хотите знать мое мнение…

– А вы полагаете, оно того заслуживает? – иронически-высокомерно спросил господин Баринас.

– Очень сомневаюсь! – заявил господин Фелипе.

– Так вот оно, мои дорогие коллеги. Ни один из этих притоков не может считаться главной рекой, той, которую законно называют Ориноко. А следовательно, я полагаю, это название не может быть отнесено ни к Атабапо, как считает мой друг Фелипе…