Жан и сержант Марсьяль вступили под сень пальм, обычно растущих в шахматном порядке. Роща была очищена от зарослей густого кустарника, и они могли свободно прогуливаться, вдыхая пьянящий аромат мимоз.

В гуще зелени резвились, прыгая с ветки на ветку, стаи обезьян. На территории Венесуэлы водится не меньше шестнадцати видов этих млекопитающих, столь же безобидных, сколь и шумных. Например, алуате или арагуато, ревуны, чьи жуткие голоса приводят в трепет человека, впервые очутившегося в тропическом лесу. Тучи пернатых оглашали лес своим пением, и среди них – запевалы поднебесной капеллы трупиалы, устраивающие гнезда на длинных лианах[56]; очаровательные, грациозные и нежные петушки, появляющиеся только ночью, чаще называемые чертенятами из-за их манеры внезапно взлетать к вершине деревьев.

Сержант Марсьяль внезапно нарушил молчание:

– Мне бы следовало взять с собой ружье.

– Ты хочешь убивать обезьян? – спросил Жан.

– Не обезьян… но ведь могут встретиться и более опасные звери.

– Успокойся, дядюшка! Хищники встречаются только вдали от человеческого жилья, и, возможно, нам еще очень нескоро придется с ними столкнуться.

– Все равно! Солдат не должен выходить из дома без оружия, и за это меня следовало бы отправить на гауптвахту!..

Сержант Марсьяль зря корил себя за это нарушение дисциплины. Дело в том, что хищные кошки, как мелкие, так и крупные – ягуары, оцелоты, встречаются преимущественно в дебрях вверх по течению реки. Здесь же можно было в крайнем случае наткнуться на медведей, но эти звери добродушны, питаются, главным образом, рыбой и медом, ну а что касается ленивцев – Bradypus trydactylus, – то на них можно было и вовсе не обращать внимания.

– Мне бы следовало взять с собой ружье

За время прогулки сержант Марсьяль обнаружил только безобидных грызунов, например морских свинок, и несколько парочек чирики, которые очень ловко ныряют, но очень плохо бегают.

Население края состояло, главным образом, из метисов и индейцев, которые не слишком часто покидали свои хижины, особенно женщины и дети. Лишь много выше по течению дядюшке и племяннику придется столкнуться со свирепыми аборигенами, и карабин сержанта окажется тут совсем нелишним.

После довольно утомительной трехчасовой прогулки сержант и Жан вернулись к обеду на борт «Симона Боливара».

В это же время господа Мигель, Фелипе и Баринас усаживались за стол в доме губернатора. Меню было весьма незамысловатым – и, право же, нельзя ожидать от губернатора провинции того же, что и от президента Венесуэльской Республики, – зато гости были окружены самым сердечным вниманием. Естественно, речь зашла о цели путешествия трех географов, но губернатор, как человек благоразумный, оставил свое мнение при себе и, чтобы беседа не перешла в спор, перевел разговор на другую тему.

Когда страсти уже грозили накалиться, губернатор ловко переключил внимание спорщиков.

– Не знаете ли вы, господа, – спросил он, – собирается ли кто-либо из пассажиров «Симона Боливара» плыть дальше вверх по течению?

– Нам это неизвестно, – ответил господин Мигель, – но, кажется, большинство из них намерены сойти в Кайкаре или плыть дальше по Апуре до колумбийских селений.

– Возможно, эти двое французов продолжат путешествие по Ориноко…

– Двое французов? – удивился губернатор.

– Да, – ответил господин Фелипе, – молодой и старый. Они сели в Боливаре.

– А куда они направляются?

– Это никому не известно, – ответил господин Мигель, – потому что они сознательно уклоняются от общения. Едва кто-либо пытается заговорить с юношей, как тут же появляется свирепый старый служака и, если племянник упорствует, – а похоже, это его племянник, – он отправляет его в каюту. Этот дядюшка ведет себя как опекун.