Штелину позволялось куда больше, чем многим другим, поэтому я и не возражал слишком уж сильно. Одно меня удивляло, а не много ли чести какому-то посланнику?

– Месье Грибоваль является уполномоченным посланником ее величества Марии Терезии. – Шепотом объяснила мне Мария, которая обнаружилась здесь же в тронной зале, куда ее приволокли даже раньше меня. теперь она стояла строго за моим малым троном, а ее невысокий рост позволял нам обмениваться ремарками, не привлекая особого внимания.

– Ну, и что? – я даже удивился. – И что, что он является чьим-то посланником? У нас таких посланников – дагестанскую свадьбу можно организовать, почему все так напряглись и засуетились?

– Я не знаю, ваше высочество, я недавно приехала, – в голосе Марии прозвучал еле сдерживаемый смех. Я покосился на нее и увидел, что хоть личико остается невозмутимым, в глазах то и дело проскальзывают искорки, делая их еще выразительнее. – Но, думаю, что дело все же серьезное, иначе мне позволили бы хотя бы переодеться. – Она действительно все еще была в своем дорожном платье, но, так как ей было положено прятаться за троном жениха, это была не самая большая проблема.

А проблема действительно была серьезная – Саксония. Фридрих настаивал на переговорах, которые положили бы конец владениям Августа раз и навсегда, потому что в этом случае Саксония отошла бы Пруссии – как, собственно, и произошло в моей истории, правда, не таким способом. При этом Фридрих настаивал, угрожая всем и вся, а особенно он угрожал императору Священной Римской империи, примериваясь к Баварии.

Император пока пытался выкручиваться, мотивируя нежелание встречаться тем, что его девочки являются почти заложницами при Российском дворе, и что Фридрих должен понимать, что он не может рисковать своими чадами.

Фридрих понимал, но продолжал настаивать. Кстати, я прочитал письмо девчонкам, которое папаша бросился писать, как только прочел послание прусака. В этом письме он даже не намекал, он напрямую приказывал не высовываться и сидеть в Петербурге, пока не выгонят.

Поняв, что Карл Альбрехт будет юлить до последнего, Фридрих пошел другим путем, он предложил союз Марии Терезии, намекнув на Верхнюю Австрию, которую Карл умудрился оттяпать, и которую он Фридрих вполне может помочь вернуть под руку Австрийской короны с помощью своих друзей с Туманного Альбиона в ответ на такую малость – полное открепление Саксонии от предателя Августа.

Мария Терезия дурой никогда не была, и слегка растерялась, потому что предложение было заманчивое, но, с другой стороны, оно подразумевало разрыв с таким трудом заключенных договоренностей с Российской империей.

В общем, козел Август подложил всем такую свинью, что правители всех маломальских европейских государств за голову хватались, совершенно не представляя, что им делать. Самое простое решение из тех, что приходили на ум – разорвать мою помолвку с Машкой, но тут уж я закусил удила, вот уж хрен им всем.

А проблема тем не менее требовала какого-то решения, которое могло бы последовать, если бы упертые попы разрешили нас обвенчать, не дожидаясь семнадцатилетия, а они никак не хотели идти на уступки.

Все это, конечно, озвучено французу, присланному Марией Терезией для консультаций, естественно, озвучено не было, но буквально витало в воздухе.

Как я понял, всех нас вытащили в тронный зал для того, чтобы расставить все положенные точки в предстоящих долгих и нудных переговорах, сразу обозначив позицию Российской империи. Тем более, что ни от моего слова, ни от слова Марии ничего не зависело.