А вот ещё цифры.
Частные, относящиеся к одной лишь местности, но – красноречивые.
Несколько лет в селе Новики Рязанского уезда оперировала банда в 35 человек. 38 краж, 28 поджогов, 13 убийств, 11 избиений, 3 вооружённых налёта. «Кроме того, – писала «Вечерняя Москва» 17 ноября 1928 года, – бандиты преследовали и избивали комсомольцев, загнав ячейку в подполье. Запуганное население молчало».
Неумение народа думать, его неспособность верно оценить ситуацию и видеть перспективу – страшные вещи, страшные прежде всего для самого народа.
Скажем, в 1991 году это неумение привело к реализации самых злых замыслов врагов России и дало начало тем гибельным процессам, которые развиваются в пределах границ СССР и вне их по сей день. Причём страшный для народов СССР «момент истины» ещё впереди – когда начнут вымирать профессионалы, когда начнут быстро распадаться уже сегодня распадающиеся общественные связи, когда углеводородную энергетику (на нефти) сменит водородная энергетика (на водороде) и дутое «нефтяное» «благополучие» «россиян» в считаные годы лопнет…
Так ведь и будет – если народы СССР не одумаются хотя бы на краю пропасти.
Для тогдашних крестьян «момент истины» – но благодетельный – был тоже впереди, и потом они будут говорить: «Перед войной мы начали жить…»
А в реальном масштабе времени было всякое…
Историк Вадим Валерианович Кожинов в своих оценках, на мой вкус, точен далеко не всегда. Однако его книги содержат много интересных фактов. Относятся к ним и данные, которые В.В. Кожинов приводит со ссылкой на крайне малотиражную книгу современного тюменского писателя К.Я. Лагунова о Тобольском крестьянском восстании 1921 года.
Далее я цитирую книгу Лагунова по книге В.В. Кожинова «Правда сталинских репрессий»:
«Дикая ярость, невиданные зверства и жестокость – вот что отличало крестьянское восстание 1921 года… Коммунистов не расстреливают, а распиливают пилами или обливают холодной водой и замораживают. А ещё разбивали дубинами черепа; заживо сжигали; вспарывали животы, набивая в брюшную полость зерно и мякину; волочили за скачущей лошадью; протыкали кольями, вилами, раскалёнными пиками; разбивали молотками половые органы; топили в прорубях и колодцах. Трудно представить и описать все те нечеловеческие муки и пытки, через которые по пути к смерти прошли коммунисты и все те, кто хоть как-то проявлял благожелательное отношение к Советской власти…»
Вот он – народ Манек и Ванек в своём логически, психологически и исторически завершённом виде. Даже читать это непросто… Но знать это надо – для верной оценки значения Ленина и Сталина для России, для понимания того, от чего они уводили Россию.
А чем всё закончилось? Что ж, Лагунов – надо отдать ему, при его явном, хотя и вялом антикоммунизме, должное – этого не скрывает. Он хотя и лаконично, но сообщает, что сибиряки быстро разочаровались «в созданной в ходе восстания власти» и «не только спешили покинуть повстанческие полки, но и помогали Красной Армии поскорее затушить пламя восстания… Народ запалил восстание, народ его и гасил…»
Лагунов, как и сам, пожалуй, Кожинов, – вялый антикоммунист, что для россиянствующих интеллигентов достаточно типично. И он, похоже, искренне не понимает, что гасил-то зверский, бессмысленный русский бунт против Советской власти народ вместе с Советской властью…
А вот «запаливал» его отнюдь не народ. Сам Лагунов описывает одного из истинных поджигателей (точнее, конечно, агента истинных поджигателей) – сельского священника Булатникова. Этот «служитель Божий» приговаривал к мучительным казням людей даже тогда, когда к ним были снисходительны сами «повстанцы»… Лагунов сообщает: