На первый взгляд, перед нами действительно плод безудержной фантазии следователей ОГПУ, не придумавших ничего лучшего, чем обвинить группу московских интеллигентов в принадлежности к Ордену тамплиеров. Однако после этого Никитин на протяжении дюжины с лишним номеров журнала «Наука и религия» рассказывает о том, что московские тамплиеры реально существовали[244]. Причем помимо признаний обвиняемых, в деле имеется множество вещественных доказательств – изъятая при обысках литература, тетрадки с рукописями и т.п., включая журнал с весьма красноречивым названием «Красный террор»[245]. Более того, при обыске на квартире у одного из членов «ордена» А.В. Уйттенховена был изъят целый арсенал – два револьвера «наган» и два пистолета неизвестной системы, а у его жены И.Н. Уйттенховен-Иловайской – написанная ею листовка с призывом к массовым стачкам и восстаниям[246].
Впрочем, что с майора взять? Раз начальство сказало, что ничего быть не могло, значит, ничего и не было. Только стоит ли ему уподобляться? Давайте посмотрим, так ли уж абсурдны обвинения, выдвигавшиеся в сталинские времена.
Обострение классовой борьбы
С приснопамятного хрущевского доклада «О культе личности и его последствиях» официозная советская пропаганда не уставала твердить про «ошибочный сталинский тезис» насчет обострения классовой борьбы по мере продвижения к социализму:
«В докладе Сталина на февральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 года ''О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников" была сделана попытка теоретически обосновать политику массовых репрессий под тем предлогом, что по мере нашего продвижения вперед к социализму классовая борьба должна якобы все более и более обостряться. При этом Сталин утверждал, что так учит история, так учит Ленин»[247].
Начнем с того, что Ленин действительно высказывал сходные идеи. Так, 29 марта 1920 года в отчетном докладе ЦК IX съезду РКП(б) он заявил:
«На нашей революции больше, чем на всякой другой подтвердился закон, что сила революции, сила натиска, энергия, решимость и торжество ее победы усиливают вместе с тем силу сопротивления со стороны буржуазии. Чем мы больше побеждаем, тем больше капиталистические эксплуататоры учатся объединяться и переходят в более решительные наступления»[248].
Впрочем, не будем уподобляться холуйствующим придворным «марксистам», старательно подыскивавшим выдранные из контекста ленинские цитаты, чтобы обосновать очередной зигзаг генеральной линии партии. Все-таки 1920 год – это одно, а 1937-й – другое. Да и Ленин отнюдь не Священное писание.
Что же именно сказал Сталин 3 марта 1937 года, и насколько его слова были оправданными?
«Необходимо разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперед классовая борьба у нас должна будто бы все более и более затухать, что по мере наших успехов классовый враг становится будто бы все более и более ручным.
Это не только гнилая теория, но и опасная теория, ибо она усыпляет наших людей, заводит их в капкан, а классовому врагу дает возможность оправиться для борьбы с советской властью.
Наоборот, чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы, как последние средства обреченных.
Надо иметь в виду, что остатки разбитых классов в СССР не одиноки. Они имеют прямую поддержку со стороны наших врагов за пределами СССР. Ошибочно было бы думать, что сфера классовой борьбы ограничена пределами СССР. Если один конец классовой борьбы имеет свое действие в рамках СССР, то другой ее конец протягивается в пределы окружающих нас буржуазных государств. Об этом не могут не знать остатки разбитых классов. И именно потому, что они об этом знают, они будут и впредь продолжать свои отчаянные вылазки.